"Владимир Савченко. За перевалом (Социально-утопический роман)" - читать интересную книгу автора

превращено в "я и не хотел". Можно держаться тона превосходства со всеми
(дела-то с ними все равно не будет), напропалую вкушать блага,
наслаждаться, вояжировать, вращаться и блистать в компании себе
подобных... И не применять к себе ни старое слово "тунеядец" , ни его
современные эквиваленты.
Поправ главную этическую норму, можно не стесняться и с остальными.
"Младшенький" Эоли был у И восьмым, хотя тот не имел морального права и
на одного потомка.
Для Эоли, как и для его старших братьев и сестриц, в этом не было
драмы. Ко времени его появления на свет господствовал принцип: "Чужих
детей не бывает". Он помнил себя с интернатской "ма--лышовки" в Западных
Карпатах; потом, как положено, три года блуждал со сверстниками и
воспитателем по планете, узнавал ее. И с первых лет жизни он знал, что не
существует на Земле взрослого, который не принял бы живое участие в нем
(или в них, если их было много), не накормил бы, не вымыл, не уложил бы
спать - даже со сказкой, не защитил бы от опасности, не ответил бы на все
вопросы - даже шалея от шквала детских "как-что-почему-а-это?", не поиграл
бы с ним... а за проступок и не наказал бы. Исключительное чувство ребенка
к родителям вытекало из того, что похож, и из горделивых детских
разговоров: "А вот мой па...", "А моя ма!.." Разговоров, от которых Эоли
приходилось убегать со слезами на глазах.
- Ты сейчас в Ницце, па?
- В Неаполе, сын. Видишь? - Он показал на колонны и декоративные склоны
гор за собой.
Неаполь, Ницца, Гонолулу, Сочи, Майами, Венеция - эти места мало
отличались от других, а от многих (Северной Норвегии, например, или
Камчатки) даже и не в лучшую сторону. Но сами названия сохранили
притягательность - особенно, если их произносить чуть в нос: "Когда я
приплыл в Гонолулу", "Когда я вернусь из Майами-Бич"...
- Но что обо мне, скажи лучше о себе, сын: как твои дела, твои идеи?
Как с "обратным зрением"?
- Помаленьку, па. То получается, то нет. Но это небиджевая работа, па,
там нет нового - только хорошо забытое старое.
- Ну, сын мой, ну... почему ты сразу сводишь к биджам! Неужели ты не
допускаешь, что я просто болею за тебя, хочу порадоваться твоим удачам,
погордиться тобой? Я ведь знаю, что мой младшенький - самый лучший,
незаурядный и далеко пойдет. И конечно, никогда не отмежуется от своего
старого незадачливого па. Не так, как другие...
- А что другие?
- О-о! - Па прикрыл полной рукой глаза.- Я в горе, сын, я просто в
отчаянии.
Ты знаешь, Метандро и Метандри сейчас на Орбите энергетиков. Когда они
готовились в рейс, я просил, чтобы они, как долетят, связались со мной,
дали знать о себе: как дела, здоровье, то-се... Они и сами уже отцы,
должны понимать. Но скоро полгода, а ни звука. Каково?
(Ага, вон что. Метандро и Метандри, близнецы, старшие братья Эоли,
специалисты по антивеществам; сейчас на орбите принимают первый транспорт
из Тризвездия, работы хватает. Но дело не в том, не в них - орбита
энергетиков!
Если па нельзя общаться с людьми там - ИРЦ просто не соединит,- то