"Владимир Савченко. За перевалом (Социально-утопический роман)" - читать интересную книгу автора

Во всяком случае, это было интересно. Дело на всю жизнь.
Правда, пока больше приходилось заниматься другим: проектом
Биоколонизации, полигонными испытаниями. Это тоже надо. Во-первых, Ило
есть Ило; другой такой человек, от которого черпаешь и знания, и умение, и
ясное, беспощадно честное мышление исследователя... и который все равно
остается недосягаемо богатым по идеям по глубине мышления, - не
встретится, может быть, за всю жизнь Во-вторых, надо накопить побольше
биджей - залога самостоятельности.
"Может быть, для меня в моем положении это главное? Проект Ило в этом
смысле баснословно перспективен. Честно говоря, сама идея Биоколонизации
меня не воспламеняет, странно даже, что Ило меня избрал первым помощником.
Ведь есть люди способнее меня. Или я способнее? Лестно, если так".
То что во время облета леса группа Эоли заметила расправу эхху с
Берном, было случайностью. Но дальнейшее - нет: это Эоли убедил Ило
пожертвовать ради спасения пришельца из прошлого мозгом Дана, прервать
опыты, исполнить сложнейшую операцию... сделать его, короче говоря, тем,
кем он сейчас является. Получилось интересно - но это еще далеко не все!
Сейчас, с утра пораньше, Эоли спешил к Берну - завлекать, приобщать.
План был тонкий: сначала заинтересовать Аля "обратным зрением",
продемонстрировав его на эхху, а потом предложить и у него считать
глубинную память. Увидеть картины прошлого двухвековой давности - и то
интересно, а если еще приоткроется память Дана!.. "Хитрый я все-таки
человек", - с удовольствием думал Эоли.
Вот он, "объект" Аль: вышел из дома, стоит, хмуро глядя перед собой
Серебристо-серые волосы всклокочены, лицо обрюзгшее и помятое, под глазами
мешки... Интересно! Трет щеки, подбородок, ежится. И вдруг - оля-ля! -
раскрыл до предела рот, будто собираясь кричать, откинул голову,
зажмурился, застыл. Изо рта вырвался стон, в уголках глаз показалась влага.
- Ой, как ты это делаешь?
Профессор захлопнул рот, обернулся: Эоли стоял в тени орехового дерева.
Опять тот же вопрос! И без того омраченное утренней неврастенией
настроение Берна упало при напоминании о вчерашнем скандале.
- Не видал, как зевают? - неприветливо осведомился он.
- В том-то и дело! - Эоли приблизился легким шагом. - Не покажешь ли
еще?
Берн хмыкнул:
- По заказу не получится. Это непроизвольная реакция организма.
- На что?
- На многое: сонливость, усталость, однообразие впечатлении или,
напротив, на избыток их.
- А... какие еще были реакции? Только не сердись на мое любопытство, ты
ведь сам был исследователем. Берн не сердился, разговор развлек его.
- Еще? Много. От воздействия сквозняка или сырости люди чихали,
кашляли, сморкались. Перегрузившись едой, отрыгивали, икали, плевались.
Иногда у них бурчало в животе. Во сне храпе сопели... Чесались. В минуту
задумчивости иные чистили ноздри, пальцем - от наслоений. Неужели у вас
этого нет?
- Нет. Утратили.
- И не жалейте.
- А не мог бы ты... когда с тобой приключится одна из таких реакций