"Владимир Савченко. За перевалом (Социально-утопический роман)" - читать интересную книгу авторавзгляд Берна блуждает по кабине: шарик в потолке стал тускло-серым, колба
реле времени в радужных разводах. Лепестки в ней опали, висят вблизи отметки "20". Профессор приподнялся на ложе: как - уже? Двадцатое тысячелетие?! И все мышцы живота и рук, которые участвовали в резком движении, заныли, закололи, застреляли. Берн лег. Так нельзя. Спокойно. Проверить тело. Глубокие плавные вдохи и выдохи - одеревенение отпустило грудь. Пошевелить пальцами рук, ног, ступнями, кистями. Контрольные напряжения остальных мышц. Пошевелить шеей. Мимика. Что-то стесняло лицо. Осторожно поднял правую руку, тронул: бородка, усы - довольно густые. Так... осторожно сесть. Привыкнуть. Осторожно встать. Пойти. Контрольные наклоны, повороты тела. Уф-ф... Жив и, кажется, здоров! Берн раскрыл карман с одеждой и - хоть она выглядела мятой, слежавшись, и к тому же отдавала затхлостью (это не учли) - с удовольствием оделся. Достал из куртки очки, протер стекла, тоже надел: мир стал четок. Огляделся внимательно. И... заметил нечто, от чего внутри сразу похолодело: по стеклу колбы радиоактивного реле времени от верхнего зажима до самого низа тянулась трещина. "Значит... там воздух и все нарушилось? Реле включило кабину на пробуждение не потому, что прошло сто восемьдесят веков,- просто вышло из строя! Вот тебе на!.. Отчего бы? От сейсмических толчков? Да, скорее всего. За это время их могло произойти немало. Какой-то особенно сильно тряхнул местность и кабину - и единственный стеклянный предмет здесь лопнуть... всего не предусмотришь. За это время - за какое?! Больше или меньше прошло ста восьмидесяти веков? Насколько больше? Насколько меньше? Попробуй теперь угадать!.." И он начал цепко всматриваться во все, пытаясь понять, сколько же на самом деле прошло времени? Внутренние ощущения - как и в двух первых опытах, в которых Берн засыпал на шесть и одиннадцать недель. И бородой да усами тогда тоже обрастал, хоть и не так сильно. Предметы в кабине? Все посерело, выцвело, в пыльно-блеклых разводах; на стыках металлов, где сцарапаны лаки и никель, чуточные следы ржавчины. Но все это - признак того, что в бальзамирующей смеси была малая доля активных веществ: они могли прореагировать в первые годы. Приборы? Стрелки вольтметров в серединах запыленных шкал, давление и влажность тоже в норме. На ложе четкая граница мест, соприкасавшихся с его телом: они светлее. И что?.. Нет, ничего здесь не определишь - только наверху. И вот теперь начинается самое-самое... Берн почувствовал, как все в нем напрягается. Он представил тридцатиметровую (или теперь больше?) толщу грунта над ним. А там может быть что-то еще. Кабине-снаряду надо пробуравить все. А если упрется в неодолимое, то вверху кабины кумулятивный пиропатрон. А если и он не одолеет (сохранила ли свойства взрывчатка?), то... погребен заживо. На этот случай - пистолет. Или лезвие для вены, если и порох изменил свойства. Или - лучше всего - цикл анабиоза с финишем в вечности. |
|
|