"Владимир Савченко. Новое оружие" - читать интересную книгу автора

(миллионные доли секунды) вращались вокруг ядер, как электроны.
Да, все это интересно, но хотелось бы уже самим заняться опытами. А то
читаешь, читаешь...
Сегодня, специально для нас с Якиным, включили мезонатор. Сердюк с
безразличным выражением лица небрежно, не глядя касался рычажков и рукояток
на пульте: прыгали стрелки приборов, загорались красные и зеленые сигнальные
лампочки, лязгали контакторы; на осциллографических экранах электронные лучи
вычерчивали сложные кривые. Лабораторный зал наполнился сдержанным гудением.
Оксана задернула все шторы, чтобы в зале был полумрак. Мы стали перед
раструбом перископа и увидели то, что происходит там, в главной камере, за
толщей двухметровой защитной стены из бетона и свинца. Мы увидели, как к
мраморной плите в основании главной камеры потянулся сиреневый прозрачный
дрожащий лучик пучок отрицательных мезонов.
Я представил себе, как это происходит: из двух бетонных
труб-ускорителей в главную камеру врываются с космическими скоростями
протоны, разбиваясь там на множество осколков мезонов; эти осколки
подхватываются могучими магнитными и электрическими полями и собираются в
этот сиреневый дрожащий лучик.
Все части мезонатора мы до этого уже подробно осмотрели и изучили: и
ускорители, и огромные, даже на взгляд тяжелые катушки магнитных фильтров на
задней стенке мезонатора, и вспомогательную промежуточную камеру слева,
через которую в главную камеру двухметровыми щупальцами манипуляторов
вносились образцы. Удивительно послушны пальцы-щупальца этих дистанционных
манипуляторов. Мы мысленно прошли уже все раструбы, каналы откачки воздуха,
даже извилистый путь, по которому луч света, отражаясь от призм перископа,
вмонтированных в бетонные стены камеры, доходит до наших глаз. Мы все это
понимали, но только теперь смогли прочувствовать мощь и разумность этой
машины "во взаимодействии всех ее частей", как говорят.
27 мая. Нам не повезло. Программа уже исчерпана, и опыты в основном
закончены. Голуб готовит отчет для научно-технического совета института о
проделанной работе. И нам решительно нечего делать.
10 июня. Переводим статьи из журналов: я с английского, Яшка с
немецкого.
18 июня. Кто сказал, что нам не повезло? Покажите мне этого нытика
(только не показывайте зеркало), и я убью его!
Но по порядку. Вчера состоялось расширенное заседание
научно-технического совета. Иван Гаврилович отчитывался об опытах с
мезонами.
В конференц-зале, на третьем этаже белого корпуса, рядом с нашим
"аквариумом", яблоку негде было упасть.
Собрались почти все инженеры института: и ядерщики, и электрофизики, и
химики. В президиуме мы увидели Александра Александровича Тураева. Ох, как
он постарел с тех пор, как читал нам общую физику! Волосы и знаменитая
бородка клинышком не только поседели, а даже пожелтели, глаза выцвели, стали
какие-то мутно-голубые. Что ж, ему уже под восемьдесят!
Голуб стоял за кафедрой, раскинув руки на ее бортах; лысина отсвечивала
в свете люстр. Он читал лежавший перед ним конспект, изредка исподлобья
посматривал в зал, изредка поворачивался к доске и писал цифры.
Таким образом, можно выделить самое существенное, говорил Иван
Гаврилович звучным, густым голосом опытного лектора. Отрицательные мезоны