"Владимир Савченко. Новое оружие" - читать интересную книгу автора

(Возвращается к доске). Итак, нейтринное море... Попробуем представить его
уравнением (пишет).
Затемнение слева. Прожектор освещает Голдвина. Он стоит у лабораторного
стола.
Голос ГОЛДВИНА. Люди уже привыкли к тому, что есть радиация, реакторы,
вырабатывающие плутоний, ракеты, ядерные испытания. Они забыли, что лет
тридцать назад этого наваждения не было. Они привыкли к страху... Нет,
вздор: к страху привыкнуть нельзя. И страх, страх, страх царит над миром.
Перед ядерной войной... и еще множество мелких страхов: не потерять работу,
не быть обманутым, не оказаться посмешищем... Прекрасный мир! Мир зеленых
лесов и музыки, мир умного труда, мир людей. Труд и гений человека вложен во
все: в желтые нивы, в радиомачты, в быстрые самолеты, в асфальт дорог, в
стены зданий. Огромный труд для жизни людей! Неужели всего этого может не
стать? Безумный мир! Больной мир!.. Надо торопиться, пока не поздно,
сделать, что могу. Но что я могу? Немыслимая задача: не просто понять новое
на это меня хватило бы! а сделать нужное открытие... Как? Как нащупать связь
ядра с внешним миром? (Останавливается у книжного шкафа). М-м... что пишет о
ядрах и нейтрино мой русский коллега? (Берет книгу, листает. Луч прожектора
освещает стоящего рядом Шардецкого).
ШАРДЕЦКИЙ. "...Мы замечаем лишь те взаимодействия нейтрино с ядрами,
при которых происходит радиоактивный распад ядра то есть только те, что
можем заметить с помощью нынешней техники измерений. Но значит ли это, что
нейтрино меньших энергий не взаимодействуют с ядром? Думаю, что нет".
ГОЛДВИН. И я так думаю, коллега. Я намеревался обсудить с вами этот
вопрос на симпозиуме... но он не состоялся. Что же дальше? (Листает). О, вот
интересная мысль!
ШАРДЕЦКИЙ. "...По-видимому, нет ничего более устойчивого, чем ядро,
которое только что распалось и выделило избыток энергии. Исследование таких
ядер представляло бы большой интерес..."
ГОЛДВИН. Да-да! Но как их исследовать? (Шардецкий молчит. Лицо его
неподвижно. Прожектор, освещающий его, гаснет). Да-да... Мы сейчас роем два
туннеля через одну и ту же гору. Каждый свой. И таимся, чтобы они не
услышали стук наших кирок и лопат, а мы их... Безумный мир! Но постой... в
этой мысли: наиболее устойчивы ядра, которые только распались, что-то есть.
(Садится за стол, раскрывает журнал, берет карандаш). Прикинем-ка...

Затемнение справа. Полный свет слева. Кабинет Шардецкого. В дверях,
прислонясь к косяку, стоит Самойлов. Курит, наблюдает за Шардецким, который
возле доски пишет, бурно жестикулируя. Тот, наконец, замечает Самойлова.
ШАРДЕЦКИЙ (его застали врасплох, он сердится). А вы по-прежнему
небриты, Петр Иванович!
САМОЙЛОВ (трогает подбородок). Растут, треклятые...
ШАРДЕЦКИЙ (смотрит на часы). Который час? Мои стали.
САМОЙЛОВ. Третий.
ШАРДЕЦКИЙ. Угу. И какое же у вас ко мне дело в третьем часу ночи?
.САМОЙЛОВ. Да я, собственно, так заглянул на огонек. (Затягивается,
пускает дым в потолок). Я говорю: вот мы не знаем, какой атом радиоактивного
вещества когда распадается, а клоп знает.
ШАРДЕЦКИЙ. Какой клоп?
САМОЙЛОВ. Обыкновенный. Клопус вульгарис. (Покуривает). Пустил я его