"Владимир Савченко. Новое оружие" - читать интересную книгу автора

пустой. В пересчете на коллектив четыре тысячи лет... Мне уже неловко перед
сотрудниками. Год назад я перед ними соловьем заливался, на семинарах:
что-де при нынешнем уровне экспериментальной техники, при наших знаниях, при
нашем оснащении весь пятидесятилетний путь от открытия Беккереля до
термоядерной реакции можно пройти за несколько месяцев. И это действительно
можно... если иметь соответствующее открытие. А его нет.
МАКАРОВ. В чем же суть ваших затруднений? Я, конечно, отстал. Но вы,
пожалуйста, объясните, чтобы я отчитался в Москве.
ШАРДЕЦКИЙ. Объяснить можно... объяснить все можно. А вот сделать...
Словом, так. (Подходит к доске, рисует мелом круг, в нем малые кружки). Вот
атомное ядро, система из десятков частиц-нуклонов. Когда-то, миллиарды лет
назад, во Вселенной конденсировались облака ионизированного водорода...
уплотнялись, загорались звездами. Потом часть звезд взрывалась. Так
получались тяжелые атомные ядра. Сначала в них был избыток энергии ну, еще
бы: взрыв звезды не шутка. Излучением частиц и электромагнитных квантов ядра
отдали избыток энергии в среду, успокоились. Не все, впрочем некоторые,
радиоактивные, до сих пор успокаиваются. По сути, естественная
радиоактивность это отголосок тех давних взрывов звезд... И вот над каким
вопросом мы сейчас бьемся: взаимодействуют ли ядра с окружающей средой
непрерывно или только в актах распада, который может произойти раз в
миллиард лет? Может и вовсе не произойти. Почему, действительно, ядра так
долго "остывают"? Стаканы с чаем остывают все одинаково а не так, чтобы один
вчера, второй через тысячу лет, третий никогда... . Если ядро
взаимодействует со средой надо уловить это взаимодействие и управлять им.
Умозрительно: взаимодействует. И именно с нейтрино, ничтожной всепроникающей
частицей. Здесь, если угодно, доказательство от противного: Солнце и звезды
излучают столько нейтрино, что каждую секунду через нас с вами проходят
миллиарды миллиардов этих частиц. Потоки нейтрино проницают Землю так, будто
она прозрачна для них, будто ее вовсе и нет. Но она-то есть! И на пути
каждого нейтрино миллиарды ядер. Мы не обнаруживаем обычно никаких изменений
в ядрах, облученных нейтрино, но значит ли это, что их нет. Может, мы просто
не можем их уловить? (Вздыхает). И мы действительно не можем пока уловить
такие изменения.
МАКАРОВ. Да, сложно... Что же все-таки сделано?
ШАРДЕЦКИЙ. Почитай, что ничего, Олег Викторович. (Стирает рисунок).
Отбраковали несколько десятков вариантов... но сколько еще вариантов
впереди, я не знаю.
МАКАРОВ (начинает волноваться). Но как же все-таки так, Иван Иванович!
Мы вас всем обеспечиваем, средств не жалеем, дефицитное оборудование
закупаем... Вот, кстати, на днях прибывает из Японии комплект лучевых
анализаторов со сверхвысокой разрешающей способностью. Полтора миллиона
валютой отдали. Пожалуйста, берите!
ШАРДЕЦКИЙ. Не нужны нам пока эти анализаторы, Олег Викторович. Думать
нам надо. Думать!
МАКАРОВ. Но ведь никаких сдвигов, никакой гарантии. А американцы
работают вовсю, Иван Иванович, есть данные.
ШАРДЕЦКИЙ. И что же, у них получается?
МАКАРОВ. Таких данных нет, но... надо все-таки быстрее.
ШАРДЕЦКИЙ. Ну, это уж как водится: давай-давай. Даем-даем...
МАКАРОВ. А как же вы хотите, Иван Иванович! Ведь у вас одна тысяча