"Уолтер Саттертуэйт. Кавалькада ("Эскапада" #3)" - читать интересную книгу автора

Он кивнул.
- Ладно. Мы остановимся в Байрейте по дороге в Мюнхен.
- Договорились. Когда вы и все остальные уехали из Байрейта?
- В понедельник рано утром. Мы заехали за господином Гитлером примерно
в половине восьмого.
- И когда прибыли в Берлин?
- В тот же вечер. Около восьми.
- По дороге останавливались?
- Только чтобы поесть и дозаправиться.
- А в Берлине где остановились?
- В "Кайзерхофе". Очень хорошая гостиница.
- И чем занимались после приезда?
- Поужинали, довольно поздно, и отправились спать.
- Кто-нибудь из вас выходил из гостиницы?
- Насколько я знаю, нет. Мы здорово устали. Лично я отправился в
постель сразу после ужина.
- Гитлер поехал в парк во вторник?
- Да.
- А когда вы вернулись в Мюнхен?
- Мы уехали в среду утром. Эмиль гнал без остановок. Так что приехали в
четверг утром.
Я кивнул на листок. Мисс Тернер положила его на стол.
- У этих людей есть в Берлине друзья или родственники?
- Не могу сказать.
- Узнать можете?
- Могу позвонить Гессу. Он должен знать. Хотя постойте. У Гуннара здесь
живет подружка. Англичанка. - Он улыбнулся мисс Тернер, еще одной
англичанке, и повернулся ко мне. - Не знаю, как ее зовут, но Морис при нем
все время подтрунивал над нею. Похоже, Гуннар влюблен в нее по уши.
- Как ее зовут?
- Гесс должен знать.
- Эти люди будут в Мюнхене, когда мы туда приедем?
- По правде говоря, - сказал Пуци, - Рем сейчас в Берлине. Хотите с ним
поговорить?
- Да.
- Если смогу, я устрою вам встречу.
- И нам надо бы еще переговорить с человеком, с которым Гитлер
встречался в парке.
Пуци поджал губы.
- Встреча была конспиративная.
- Все равно нужно с ним поговорить.
- Уверяю, Фил, этот человек никак не связан с покушением. Он не может
быть замешан в этом деле.
- Возможно. Но он мог кому-нибудь проговориться о встрече.
Пуци глубоко вздохнул, медленно выдохнул. И кивнул.
- Хорошо. Попрошу господина Гесса узнать у господина Гитлера. Но имени
без его разрешения я, разумеется, назвать не могу.
- Идет. И передайте господину Гессу, что, если мы не узнаем этого
имени, нам нет смысла оставаться в Германии.
На лице Пуци появилось удивленное выражение.