"Уолтер Саттертуэйт. Кавалькада ("Эскапада" #3)" - читать интересную книгу автора

в "Карлтоне", во Франкфурте, а тот был чуть меньше речной баржи. В комнате
имелись огромная двуспальная кровать с резным изголовьем, ночной столик с
новомодным французским телефонным аппаратом, два шкафа красного дерева,
два-три комода и громадный буфет. Хотя там явно не хватало бара со стойкой,
зато буфет был набит французскими винами, немецким коньяком, шотландским
виски, среди которого почему-то затесался американский бурбон. Я вошел в
ванную комнату и с удовольствием оглядел мраморные раковины, огромную
мраморную ванну и белый мраморный пол. Разделся и принял ванну. Вытерся
полотенцем размером с пляжное одеяло, надел все чистое, зарядил "кольт",
положил его в карман пиджака и спустился вниз.
Ганфштенгль стоял у стойки бара и громко разговаривал с барменом
по-немецки. Где-то через два стула от него сидели два человека в деловых
костюмах. Когда я направился к нему по паркетному полу, Ганфштенгль откинул
назад свою огромную голову и оглушительно расхохотался, хлопая ладонью по
темной деревянной стойке. Бармен тоже рассмеялся, правда, не так рьяно. И
глянул на стойку - на то место, по которому Ганфштенгль хлопал ладонью.
Наверное, высматривал, нет ли там вмятины.
Ганфштенгль поднял кружку, вмещавшую не меньше галлона пива, и
обратился ко мне.
- А, вот и вы, господин Бомон.
- Фил, - поправил его я.
- Фил. А вы, как я уже говорил, зовите меня Пуци.
- Как угодно.
Он рассмеялся.
- Знаете, что это означает? Что-то вроде "Малыш".
- Почти что Крошка.
Он снова рассмеялся.
- Точно! Прямо в яблочко! Итак, что будете пить? - Он поднял кружку. -
Пиво? Не такое славное, как в Мюнхене, но вполне сносное.
- Спасибо, сойдет и стакан воды.
Он сказал что-то бармену, отпил глоток пива, поставил кружку и снова
повернулся ко мне.
- Можно задать вам один вопрос? Личного свойства?
- Смотря какой.
- Надеюсь, не слишком личный.
- Валяйте, - сказал я.
- Вы были на Великой войне?[13]
- Да, был. А вы?
Бармен поставил напротив меня стакан со льдом и плеснул туда
минеральной воды из маленькой бутылки. Прежде чем ответить, Ганфштенгль
дождался, когда бармен отойдет.
- Увы, нет, - признался он. - Я был тогда в Нью-Йорке. И чуть не угодил
в кутузку. Друзья помогли - спасли меня от лагеря для интернированных, хотя
разрешения вернуться в Германию до окончания войны я так и не получил. О чем
глубоко сожалею.
- Не стоит.
Он нахмурился.
- Простите?
- Не стоит сожалеть, что не попали на войну.
- Ну, Фил, тут я с вами не согласен. - Его широкое лицо стало