"Уильям Сатклифф. Новенький " - читать интересную книгу автора

Это уничтожало на корню многие годы безмолвных переговоров и не слишком
безмолвных драк Барри был из тех, кто спокойно мог отправиться прямо на
заднее сиденье, ну, может, пару недель провести во втором или третьем ряду
с конца, - и тут он является и усаживается в третьем ряду! Просто
неслыханно! Однажды, когда рядом с ним сел первоклашка, а) он пустил его к
окну, б) они поговорили. Я не верил своим глазам. Я, блин, глазам не верил.
Просто чудовищно.
Стандартная, принятая, унаследованная от прежних поколений схема
рассаживания в автобусе была такова:
Самый перед: преподы.
Не самый перед: печальные случаи, христиане, некрутая мелюзга от
первого до третьего класса, уродины из женской школы.
Передняя половина середины: крутая мелюзга, некрутые парнишки из
четвертых - шестых классов.
Задняя половина середины: крутые четверо-и пятиклассники (которые
наследуют задние места), дятлы из шестого класса, которые считают себя
крутыми, потому что носят белые штиблеты, заблудшие выскочки -
евреи-мазохисты из первых - третьих классов, которым нравится быть битыми.
Не самый зад: интересные девчонки.
Самый зад: крутые шестиклассники.
Передняя и задняя половины середины различаются, мягко говоря, смутно,
поэтому, как вы понимаете, четвертый и пятый классы были ключевым периодом
для выявления тех пятерых, что со временем перейдут на заднее сиденье.
Стоит заметить, что школьный статус человека не обязательно соответствовал
его автобусному статусу - частично из-за девчонок, но главным образом
потому, что в замкнутом пространстве, куда мы попадали дважды в день на
протяжении семи лет, размывались традиционные скороспелые суждения. Люди,
которые в школьных коридорах и не осознавали существования друг друга,
через три-четыре года в конце концов вынуждены были при встрече возле
автобусной лесенки как-то здороваться. Как угодно - от улыбки или кивка до
"привета" или удара в морду, - но то был по крайней мере хоть какой-то жест
взаимного узнавания.
Мои четвертый и пятый классы проходили под знаком бесконечного
конфликта с автобусным префектом того времени - фашиствующим молодчиком
Майклом Картером. Конфликт затеял в основном я сам, понимая, что должен
как-то провоцировать Майкла Картера, чтобы он на меня накинулся. Этого я и
добивался - показать, как умею постоять за себя. Тогда я перемещался из
передней половины середины в заднюю - и в шестом классе мог бы сидеть
совсем сзади. Проще простого.
Спровоцировать Майкла Картера было легко. Когда он садился в автобус и
заводил разговор с Петрой (самой интересной в то время девчонкой), я, встав
коленями на сиденье, поворачивался к ним и принимался вежливо, но
настойчиво допрашивать:
- Майкл, зачем ты разговариваешь с Петрой, если знаешь, что ей не
нравишься? Майкл, зачем ты это делаешь? Ты же знаешь, что ей не нравишься,
зачем ты с ней разговариваешь? Зачем, Майкл? Скажи. Мне просто любопытно, я
мог бы поучиться на твоем обширном сексуальном опыте. - Обычно он предлагал
мне заткнуться и повернуться лицом вперед, и тогда я говорил:
- Это чтобы повыпендриваться перед Петрой? Ты поэтому меня просишь
отвернуться? Показать ей, какой ты авторитет? Думаешь, от этого ты ей