"Розмэри Сатклифф. Орел девятого легиона " - читать интересную книгу автора

Но в один прекрасный день, когда он покончит с легионерской службой,
завоюет себе имя и станет префектом Египетского легиона, он вернется домой,
в этрусские холмы, и выкупит старое родительское поместье, - которое
безжалостно продал толстый чиновник, чтобы возместить потраченное на Марка.
Марк ощутил буквально физическую боль в сердце, вспомнив на мгновение
залитый солнцем двор, весь в дрожащих тенях от голубиных крыльев, и дикую
оливу в центре раздваивавшегося здесь речного потока; на корнях этой оливы
он однажды нашел нарост, напоминающий по форме птичку. Он отрезал нарост
новым ножом (подарок отца) и с большим увлечением целый вечер прилежно
обрабатывал его, вырезая на нем перышки. Птичка цела до сих пор,
Дорога плавно пошла на подъем, и вдруг впереди открылись Иска Думнониев
и Красная Гора, увенчанная крепостью, - черный силуэт на фоне вечернего
неба. Марк рывком вернулся к действительности. Поместье в этрусских холмах
подождет, пока он прославится и устанет, сейчас главное - достойно выполнить
свой долг на первом порученном ему посту.
Британский городок лежал под южным склоном горы - расползавшееся в
разные стороны скопище соломенных крыш всех цветов: от золотистого, как мед,
до черного, как высушенный торф, в зависимости от возраста кровли. Четкие,
прямые линии римского форума и базилики выглядели в их гуще чужеродными. И
над всем висел легкий дым очагов.
Дорога пролегала напрямик через город и поднималась вверх по
расчищенному склону к Преторианским воротам крепости. То и дело мужчины в
алых или шафранно-желтых плащах оборачивались, провожая шагавшую когорту
взглядом, в котором читалась скорее настороженность, чем враждебность.
Чесались собаки, тощие свиньи рылись в отбросах, в дверных проемах хижин
сидели женщины с золотыми или бронзовыми браслетами на очень белых руках -
пряли пряжу, либо мололи зерно. Синий дым очагов вился в тихом воздухе, и
вкусные запахи готовящейся вечерней трапезы смешивались с острым запахом
конского навоза, привычно связывавшегося для Марка со всяким городом
Британии. Римского во всем этом было еще мало, несмотря на форум,
обстроенный каменными зданиями. Когда-нибудь здесь появятся прямые улицы,
размышлял Марк, храмы и бани и вообще римский образ жизни. Но пока два мира,
встретившись в этом месте, существовали, не смешиваясь: местный город,
сбившийся в кучу внутри торфяного крепостного вала, бывшая твердыня
бриттов, - и расхаживавшие по валу взад-вперед римские часовые. Марк из-под
козырька шлема оглядывался вокруг, сознавая, что на ближайший год место это
станет частью его жизни. Он задрал голову и там, вверху, на краю торфяного
вала, увидел римское знамя, поникшее в неподвижном воздухе, гребенчатый шлем
часового, сверкающий на солнце, и услышал где-то прямо в пылающем небе звук
трубы.

***

- Ты принес с собой ясное небо, - проговорил центурион Квинт Хиларион,
стоя у окна в штабном помещении и вглядываясь в темноту. - Но, клянусь
Геркулесом, не жди, что так будет вечно.
- Что, здесь такая плохая погода? - отозвался центурион Марк Аквила,
сидевший на столе.
- Хуже некуда! Тут, на западе, либо идет дождь, либо Тифон (Тифон - в
римской мифологии чудовище с сотней коньих голов, человеческим туловищем и