"Кэтрин Сатклифф. Одержимое сердце " - читать интересную книгу автора

Из своего окна я могла видеть самые дальние надворные постройки
Малхэма, всю усадьбу. Крыши влажно поблескивали и казались темными под
тонким слоем льда. Расплывчатые очертания предметов выступали из тумана, они
были настолько зыбкими, что их было трудно разглядеть отчетливо. Я видела
неясные фигуры, и только мое воображение помогло мне понять, что то были
овцы. За зигзагообразной каменной стеной выступали крыши и трубы домов
Малхэма. Вершины холмов были скрыты туманом, но их желто-зеленые склоны
служили фоном для черепичных крыш. Тут и там можно было рассмотреть голые
ветви высоких вязов, будто пронзавших низко нависшие тучи. Пока я любовалась
пейзажем, несколько больших черных птиц вспорхнули с ближайшей акации и
скрылись вдали.
Из окна я могла любоваться северной частью садов Уолтхэмстоу. Я видела
высокие каменные стены и карнизы, по которым пустила плети вистерия. Я
представляла, как весной сладостное благоухание ее пурпурных и белых цветов
вытесняет затхлый запах плесени, царящий в старом доме.
В такие туманные дни, как сегодня, плоская окрестность выглядела как
огромное пространство, покрытое ватой, с отдельными группами деревьев,
выступающих из белой пелены. Я надеялась, что когда-нибудь наступят
солнечные дни, когда я смогу видеть Пайкадоу-Хилл и Скарсдейл, а также
вершину Малхэм-Коув. Тогда холмы будут усеяны фигурками пасущихся овец,
охраняемых овчарками, и лохматых пони. И, возможно, я возьму Кевина на
верховую прогулку и покатаю на одном из пони.
Было уже часа три пополудни, а Николаса я досих пор не видела и не
слышала. Мне казалось, что он не покидал своей комнаты.
Джим с моими вещами прибыл примерно через час после того, как я
устроилась в своей комнате. Из своего окна я видела, как он погонял пони,
запряженного в тележку, по извилистой, похожей на узкую ленту дороге в
Малхэм. За ними мчались с полдюжины собак. Их лай вызвал воспоминание о
Николасе, окруженном собаками, сквозь свору которых он пробирался. Собаки
ластились к нему, вились у его ног.
- На охоту, джентльмены! - кричал он своим конным спутникам.
Из окна своей спальни в гостинице "Петух и бутылка" я с завистью
следила за ними и видела, как они садились на своих лоснящихся ухоженных
лошадей и направлялись к вересковым пустошам.
Тогда в его поведении ничто не предвещало безумия. Неужели, размышляла
я, человек может свихнуться вот так внезапно, всего за одну ночь?
А потом напомнила себе, что прошло два года с тех пор, как я в
последний раз шла по Райкс-роуд в Малхэм. Пустошь ничуть не изменилась. Как
и все пятьсот лет, усадьбы на ней разделялись все теми же низкими каменными
оградами, это были квадратные участки роскошных и ровных зеленых пастбищ. Но
люди за это время изменились. Их изменили обстоятельства.
Я не знала точного времени, но чувствовала, что день уже постепенно
начинает угасать. На пустоши медленно наползала темнота. К четырем часам уже
не было видно ничего, кроме слабо подмигивающих огоньков дальней
деревеньки - это все, что я могла рассмотреть из своего окна. Я с тоской
думала о лете, когда солнечный свет чуть ли не до полуночи затоплял всю
окрестность. Тогда мне не приходилось так страдать от одиночества,
терзавшего мое сознание. А с одиночеством приходили воспоминания -
воспоминания, которые всегда будут терзать меня и преследовать. Встреча с
Уиндхэмом после столь долгой разлуки вызвала к жизни боль, и память о