"Жан-Поль Сартр. Попутчик коммунистической партии" - читать интересную книгу автора

писателей и интеллектуалов, и предпочел принять подозрительного типа (меня).
Потом я получил множество извинений. Ремни передачи не сработали и т.п. Я
принял извинения. По сути, эти сбои не так важны. Так или иначе, они
показывают, что активисты на всем протяжении своей деятельности
придерживаются о тебе того же мнения, которое у них сложилось раньше. 
Вообще они его скрывают, но только и всего. Для них я мусор; они используют
меня некоторое время, и на это время о своем отношении они не говорят. В
первую очередь они не приняли идею критического сочувствия движению: почему
я должен критиковать их, если они не критикуют меня? По той же причине у нас
не было отношений с рабочими-коммунистами. То есть, если ты вступаешь в
отношения с самой большой партией рабочих Франции, как говорили в то время,
это потому, что ты хочешь вступить в контакт с рабочими. Вы видели
коммунистов-интеллектуалов - или кого я назвал бы буржуазными коммунистами -
или лидеров партии, но редко рабочих, или тех, кто тщательно выбран, как на
конгрессе в Вене. Рабочих научили не доверять нам. Они начали с высказываний
"Я, не интеллектуал; я, работник ручного труда" и т.д. и затем продолжили
крайне интеллектуальным дискурсом! Именно тогда я начал понимать, что
различение между рабочими и интеллектуалами бессмысленно, кроме как с
профессиональной точки зрения, и что необходимо найти пути преодоления и
этого различения. Последствием этого недоверия было то, что к нам относились
как к манекенам. Нас сажали в кресла, за стол, на сцену. Мы произносили
небольшую речь, садились опять, и все. Или еще подписывали манифест.

Виктор: Всегда ли соблюдалось соглашение?

Сартр: Да, за исключением сбоев, конечно же. Но вы поймите, не это
являлось проблемой. Естественно, мы говорили не о том, что нас разделяет, а
о том, что нас объединяет. Единственной проблемой было отсутствие
взаимности, если вы понимаете, что я имею в виду. И я хорошо понимаю, что
всегда возникают сложности между тем, кто представляет партию, и тем, кто
представляет только себя. Но с ними это происходило систематически. В силу
недоверия, как я уже говорил. Но не только из-за этого. Я имел дело с
людьми, которые признавали товарищами только членов своей партии, с людьми,
опутанными приказами и запретами, которые относились ко мне как к временному
попутчику и которые относили себя к будущему, к тому моменту, когда я выйду
из игры под воздействием  правых сил. Для них я не был полноправным
человеком, но отсроченным мертвецом. Никакая взаимность невозможна с
подобными людьми; как и невозможен взаимный критицизм, на который хотелось
надеяться. От меня ничего не требовалось, кроме тех обязательств, что я на
себя взял, но это не являлось вопросом соглашения, которое могло бы быть
продлено. Да, я выступал на собраниях. И люди, которые меня слушали,
говорили: "Это Сартр, друг компартии". Но везде я сталкивался с тем, что
активисты использовали, но не принимали меня.

Виктор: Вы были отвратительным союзником.

Сартр: Отвратительным, верно.

Виктор: Вы продолжали писать то, что хотели?