"Сергей Венедиктович Сартаков. Философский камень (Книга 1) " - читать интересную книгу автора

на Кирее, в таежном поселке, тишина. Живут хорошие, честные люди. Помогали
матери во всем, помогли и его, Тимофея, поставить на ноги. С семи лет начали
брать с собой на самые трудные таежные промыслы. Мать грамоте выучила,
сколько знала сама.
Тимофей стал говорить об охоте, о рыбалке. И Виктор удивлялся, что
Тимофей счету не знает подстреленным белкам, уткам, гусям, глухарям. Диких
коз убил, наверно, десятка четыре. А медведей? Ну, на медведей еще не ходил.
Зачем они ему, медведи! Ружье хорошее? Да ничего, хорошее, берданка.
Пистонов только нигде сейчас не достать, из спичек пистоны приходится
делать, а спичек тоже нет. И снова Виктор удивлялся, как из такого паршивого
ружья можно стрелять. Пообещал Тимофею, как доедут до места, отдать свою
бескурковку со стволами из дамасской стали. Подарок отца. Лежит где-то в
вещах запакованная. Только по мишени из нее всего раз пятнадцать и
выстрелил. Отец добрый, не рассердится.
- Слушай, Тим, хочешь, будем с тобой дружить? Всегда. Как братья!
Тимофей с готовностью подал руку. И знал, подает не шутя: сказал так
сказал.
- Давай! Всегда. Как братья!
И тут же подумал о Людмиле. С нею тоже будет дружить.
Он забыл совсем, что ведет этих людей через грозно молчащую, морозную
тайгу поневоле, что в других санях сидят жестокие, обозленные солдаты,
которым, наверно, привычно стрелять в человека, и едут они на чужих лошадях,
у кого-то отнятых силой; что мать сейчас дома в тревоге не находит себе
места.
Ему было по-мальчишески весело, будто он вел обычный обоз с грузом
куда-нибудь на дальние прииски. Он за старшего здесь, он прокладывает
дорогу! А все остальные послушно едут за ним.


2

Ночь застала их на подходах к Московскому тракту. Уже слышался далекий,
мертвящий душу, словно волчий вой, гул многотысячной людской лавины,
катящейся к востоку. Но кони, хотя теперь солдаты и рубили их плетьми
сплеча, как топорами, переступали всего лишь по нескольку шагов и
останавливались, тяжело дыша запавшими, костлявыми боками.
Тимофей отчаянно кричал: "Не бейте! Не бейте же! Они голодные, устали".
Но голос его не был слышен.
Ну вырвутся они даже на тракт. А что им даст тракт, когда кони замучены
до смерти? Не спрашиваясь, Тимофей повернул в сторону. Тут близко Миронова
смолокурка, при ней зимовье. Может, они застанут людей. Может, найдется хоть
чуточку корма для лошадей.
Зимовье оказалось пустым, снаружи до половины завеянным снегом. Но в
нем на булыжных камнях стояла проржавленная железная печка с голенастой
трубой, а у входа, по таежным обычаям, приготовлены сухие наколотые дрова.
Была в сторонке и копешка сена, накормить досыта трех-четырех лошадей. Но
что это для большого обоза?
И все равно солдаты обрадовались. Завидев постройку, кинулись к ней,
обгоняя друг друга.
После ужина, жадного, торопливого, солдаты повалились прямо на голый