"Евгений Сартинов. Стекляный лабиринт ("Угро: Простые парни" #3)" - читать интересную книгу автора

прекратив выпускать оружие и боеприпасы, замолчали стройки... Правда, были
показатели, растущие из месяца в месяц: безработица и наркомания.
Модных по России заказных убийств в Кривове не было. Грохнули, правда,
три года назад местного авторитета Василька, да и то все знали, кто это
сделал, только доказать не могли. В основном преступления сводились к пьяной
поножовщине и краже цветных металлов. Воровали телефонный кабель,
нержавеющие оградки с кладбища, однажды сбили с памятника погибшим в Великой
Отечественной войне медные буквы с именами, а из барельефа выпилили автомат.
В городе незаметно обосновалась многочисленная кавказская диаспора,
скупившая на корню две трети магазинов и ларьков. И так же тихо
благоденствовал в Кривове рэкет, обложивший данью все торговые точки и
рынки. Крутые, коротко стриженые братки меняли машины, на все более
навороченные, возводили особняки один шикарней другого, ничего уже не боясь.
Казалось, что этот "порядок" и относительное спокойствие установились
надолго.
Но жители Кривова и не подозревали, что в этот понедельник находятся на
пороге больших событий.
Понедельник - день тяжелый, в этом окончательно убедился лейтенант
милиции Юрий Астафьев, вошедший утром в девятый кабинет городского отдела
внутренних дел. Высокий, симпатичный, сейчас он выглядел лет на пять старше
своих двадцати пяти, зафиксированных в паспорте. Особенностью внешности
Астафьева были его глаза, вернее, их цвет. Один - голубой, другой - зеленый.
Друзья его подкалывали: один мамин, другой папин. Надо сказать, что эта
особенность придавала его лицу выражение некоторой незащищенности и вместе с
тем особой привлекательности.
Сегодня оба глаза Астафьева были неопределенного цвета, мутноватые, с
красными прожилками, да и розовый румянец на щеках, типичный для него,
сменился серым цветом. Просто накануне Юрий допоздна обмывал с приятелями
новую тачку школьного друга Вадика Долгушина. Обилие и разнообразие выпивки
означало непременное смешение водки, шампанского и пива. Воспоминания о
вчерашнем веселье и нынешнее, отвратительное состояние наводили лейтенанта
на философские размышления о неизбежности расплаты за все хорошее в этой
жизни.
Осторожно опустившись на стул, Астафьев с отвращением посмотрел на
заваленный бумагами письменный стол и потянулся к графину с водой. Вода, с
пятницы стоявшая на столе мало напоминала эликсир здоровья, но мысль о том,
что наливать свежую надо идти в противоположный конец коридора, вызывала у
Юрия ужас.
За этими невеселыми размышлениями и застал его вошедший в кабинет
дежурный по городу капитан Мелентьев.
- О, хоть одна живая душа есть! - обрадовался он. - А я с восьми утра
звоню сюда, звоню - никто трубку не берет.
- Нашел тоже живую душу, я в этом сильно сомневаюсь, - слабо отозвался
лейтенант, снова наливая в стакан теплую, противную воду.
Мелентьев засмеялся и незамедлительно высказал старую истину:
- В пьянстве замечен не был, но по утрам жадно пил холодную воду...
- Да если бы холодную, а то моча мочой. И вообще, молчи, несчастный,
кого в прошлую субботу я на себе транспортировал до личных апартаментов?
- Ну, знаешь, как говорится: "...сегодня ты, а завтра я...". Но, я не
за тем пришел. Хочешь, не хочешь, можешь, не можешь, а придется тебе,