"Евгений Сартинов. Слишком жаркий Кипр ("Угро: Простые парни" #9)" - читать интересную книгу автора

Ольга с интересом зафиксировала в своей памяти широкоплечего мужчину
лет пятидесяти пяти, с мужественным лицом вечного лесоруба. Еще бы, не
каждый день работнику прокуратуры приходилось вот в такой, непринужденной
обстановке встречаться с самим смотрящим по области. Между тем и тот обратил
внимание на соседей по кафе, и даже узнал одного из них. Он чуть подвинул
свое пластиковое кресло ближе к Астафьеву.
- Боже, кого я вижу! И наша родная уголовка тут! Неужто нашим ментам
начали платить столько, что они разъезжают по загранке? - засмеявшись,
спросил он.
- Да нет, приходиться подрабатывать, - признался Юрий.
- Что, оборотнем в погонах? - съехидничал Зять.
- Не угадал, Коля, грузчиком на стройке.
Зять не выдержал, и захохотал. Его смех заставил поющую девицу сбиться,
но потом она все же сумела допеть свою тягучую песню до конца. После нее на
небольшую сценку вышел певец с мужественным лицом вечного зэка.
- Памяти Михаила Круга посвящается. "Владимирский централ".
Все восторженно завопили, начали аплодировать. К их столику с четырьмя
литровыми кружками пива пробился официант. Песни следовали одна за другой,
и, когда пиво уже начало кончаться, на их столик обратила внимание
невысокая, худощавая женщина неопределенного возраста, в стильном сером
костюме и длиннополой шляпе. Чувствовалось, что она случайно зашла в эту
забегаловку, за сигаретами, но потом резко остановилась, и обратилась к
бармену с новой просьбой: - Чашечку кофе, пожалуйста.
Когда-то она была симпатичной особой, русоволосой, со светлыми глазами.
Но сейчас все это ушло на второй план. Возраст, а может, болезни вызвали у
нее нездоровую худобу. Глаза случайной посетительницы прикрывали большие,
чуть затемненные очки. Все так же, не отходя от стойки, женщина исподтишка
долго рассматривала четверых людей, сидевших за крайним столиком. Потом она
отвернулась, и, отойдя к самому краю платформы, там где меньше мешал звук
блатных песен, долго разговаривала по мобильнику. Между тем Зубрилины и
Ольга с Юрием отрывались по полной программе. Женщины все больше налегали на
пиво, а мужчины действовали по народному методу, гласившему, что пиво без
водки - деньги на ветер. Когда выступления тюремных бардов уже начало
подходить к концу, в кафешке появились трое греков. Все они были рослыми,
поджарыми, весьма мускулистыми, но особенно выделялся среди них
длинноволосый, красивый грек с большой серьгой в левом ухе. Лицо его было
выразительным, и странно холодным. Про таких как он говорят - роковой
мужчина. Единственное, что портило его лицо, длинный, извилистый шрам
поперек правой щеки. Это появление послужило для худощавой дамы знаком к
действию. Она подхватила сумочку, сняла очки, шляпу, и, зайдя со спины,
поцеловала Елену Зубрилину в щеку.
- Привет, сестренка! - сказала она после поцелуя.
Та от такой неожиданной ласки вздрогнула, а потом, обернувшись, и
увидев лицо женщины, резко вскочила на ноги. У ней словно спазмы случились в
горле, Елена начала задыхаться, даже схватилась руками за горло.
- Вот и свиделись. Поди не чаяла уже? Как поживаешь, Ленни? - спросила
незнакомка. Между тем Зубрилина начала приходить в себя.
- Я никакая не Ленни, - тихо сказала она, но ее визави только
ухмыльнулась в ответ, и направилась к выходу. Но при этом на ходу, проходя
мимо Зубрилиной, она небрежным жестом задрала рукав голубой футболочки