"Евгений Сартинов. Тихая провинция (Маятник мести)" - читать интересную книгу автора

- Да, и по делам тоже. Гринев решил пышно отметить очередной юбилей
городу, все-таки сто десять лет, ну, парад наших хилых войск, концерт,
фейерверк, - говоря все это, Спирин продолжал разглядывать картины. -
Ребята из отдела культуры задумали кое-что, но не хватает твоей талантливой
кисти. Так, пару мазков, брошенных мастером.
Художник ухмыльнулся в рыжую бороду.
- А сколько вы мне отвалите за эту пару мазков?
- В пределах сметы. Да не бойся, не обидим, - рассмеялся Спирин. -
Заплатим, конечно, не так, как эти торгаши, но зато какой размах! Весь
город в твоей власти. Улицы - кисти, площади - холсты! - заканчивая
рекламную речь, заместитель мэра заговорил басом и рубанул кулаком по
воздуху в стиле Маяковского. Таким за последние три года его видел только
Федор.
- Заманчиво, правда ведь, Федь? - досластил до густоты меда голос
Спирин. Художник только смеялся в ответ.
- Мною и так уже полгорода разрисовано, - парировал он. С развитием
частного предпринимательства в городе Кривошеев внезапно разбогател. Хотя
картины его, выполненные в манере традиционного русского реализма,
покупались неохотно, богатые иностранцы и снобы от отечественной культуры
гонялись за красочной мазней, но его выручали заказы на витрины и интерьер
магазинов, салонов, кафе и ресторанов. Первую витрину он оформил за литр
водки и обнаружил при этом столько мастерства и дизайнерской
изобретательности, что заказы хлынули
рекой. Суммы последних его гонораров, объявляемых Федором при
заключении сделки, приводили в шок так называемых "новых русских", большей
частью из приезжих армян, но кому хотелось иметь магазин хуже, чем у
соседа? Проезжая по городу, Спирин безошибочно определял, где прошлась рука
его талантливого друга. Ни одна из витрин не повторяла другую. Витиеватая
вывеска магазина женской одежды "Амазонка", бело-голубые, холодные тона
интерьера кафе-мороженого "Льдинка" или изысканно-вычурные витрины
ювелирного магазина "Голд" могли дать фору любому престижному заведению
губернского центра.
- Ну Федь, - продолжал упрашивать друга Виктор. - Вот тебе и
предоставляется возможность оформить вторую половину города.
- Ну хорошо, ладно, - согласился тот. - Черт с вами, грабьте нищего
художника, а то ведь все равно испохабите без меня.
- Конечно, непременно испохабим, - согласился Виктор, пристально
рассматривая еще не оконченный портрет. На холсте прорисовывался контур
женского лица, слабый набросок губ, только угадывались волосы. Но зато были
тщательно выписаны глаза, огромные, с изумрудно-прозрачной глубиной.
- Это кто такая? - спросил Виктор, кивая на картину.
- Кто? А, эта, - оглянулся в его сторону Федор. - Правда, хороша? Вот
только закончить никак не могу, не поймаю ее и все. Позирует ужасно. Петьку
Рубежанского помнишь?
- Зайчика? Ну как же! - усмехнулся Спирин. - Он теперь в люди
выбился, банкир.
- Вот-вот. А это его невеста.
- А помнишь, как мы ему уши пришили?
- Скажешь тоже, разве такое забывается? - и они одновременно
засмеялись.