"Евгений Сартинов. Золото на крови" - читать интересную книгу автора

переходя из одного купе в другое, по мере сил веселил и развлекал
путешественников. В нынешнем составе старичков ветеранов было не более
десятка, и Рыжик, как некоторые звали нашего "массовика-затейника", вовсю
распушил свои павлиньи перья.
В наше купе он ввалился уже на вторые сутки пути, под вечер, с эскортом
из двух мужиков, уже еле державшихся на ногах и, как заведенных, смеявшихся
по поводу и без повода. Плюхнувшись на полку рядом со мной, Рыжий с
энтузиазмом обнял меня за шею, чуть не свернув ее, изрядно встряхнул весь
мой щуплый организм и начал разговор, щедро выдохнув мне в лицо запах
застоявшегося перегара.
- Ну, что, пацан? Мы едем, едем, едем в далекие края... А ты знаешь
какие там края? Э, брат, гиблые это места. Там медведей больше, чем ментов в
Москве, ей-Богу. В восемьдесят втором Леньку Фомина схарчили за милую душу.
Мы тогда трактора перегоняли по зимнику. "КрАЗ" заглох, пока водитель
возился с движком, Ленька по нужде отошел. Минуты не прошло, тот слышит,
вскрикнул Ленька, и все. Шатун попался. Водила с испугу в трактор на прицепе
залез и просидел там три часа, пока летучка за ними не вернулась. Чуть яйца
себе не отморозил, мороз был градусов пятьдесят, не меньше. А от Леньки одни
ноги и нашли, так-то вот... Наливай, Леха...
Пока он заправлялся жидкостью для вдохновения, я смог передохнуть и
растереть затекшую под могучей рукой Рыжего шею. В купе незаметно набилось
народу, с верхней полки на все это с ироничной улыбкой взирал Андрей. А
Рыжий, ко всему прочему засмоливший свою вонючую сигарету, опять повернулся
ко мне и своим противным, скрипучим голосом продолжил свои воспоминания:
- Помню, у меня напарник был вроде тебя, сосунок, только после армии.
Приспичило его раз по нужде, повар сохатину не доварил, всей бригадой тогда
дристали. Нет чтобы у гусениц устроиться, так он в лес поперся, такой
стеснительный. Только было в тайгу зашел, вылетает обратно с воплем, штаны
держит. Мы уж думали, за ним медведь бежит, а это просто в тайге гнус
появился. До этого его не было, благодать, а тут сразу миллионы этих тварей.
Дрянь, меньше комара, но так, падла, кусает! И главное, кровь не
сворачивается долго, так и течет рекой. Вот ему в задницу гнус и впился,
сразу от стеснительности вылечил...
- А на прииске его что же, не было, этого гнуса? - задал вопрос кто-то
из зрителей.
- Там же река, ветер по руслу, он этого не любит, сдувает, понимаешь? А
чуть отойдешь - все. Загрызут на хрен...
Много он нам тогда баек порассказал: про скелеты, лежащие на истлевших
мешках с золотом, про самородки, попадающиеся исключительно дуракам, про
повадки дорожной милиции, изымающей золото, куда его только не прячь, хоть в
задницу. Все это было, конечно, интересно, но от мясистого лица Рыжего, от
его ухмылки и манеры держаться веяло таким самодовольством и пренебрежением
к нам, салагам артельного дела, что когда он ушел, я почувствовал немалое
облегчение.
- Болтун, - охарактеризовал позднего гостя Андрей, спрыгивая со своей
полки. - Пошли покурим, да и здесь проветрим немного.
Уже в тамбуре я его спросил:
- Ты что же думаешь, что он все врет?
- Да нет, все может быть и правда... Чего только так рисоваться? Я не я
и рожа не моя!...