"Евгений Сартинов. Золото на крови" - читать интересную книгу автора

слышались приглушенные голоса. Я постучал кулаком в дверь и крикнул:
- Иваныч, Сенюхина шлангом убило!
Голоса сразу стихли, послышался какой-то грохот, металлический лязг,
шум передвигаемых предметов, и только потом приоткрылась дверь и в нее боком
протиснулся мастер. Захлопнув дверь, он обратился ко мне:
- Что ты там говоришь, с Сенюхиным?
- Убило его! - возбужденно ответил я, за руку таща мастера на крыльцо.
- Шланг порвался и как даст ему по голове...
Мы вышли на крыльцо, и я осекся. Навстречу нам шел сам Сенюхин,
прикрывая голову снятой спецовкой. Его с двух сторон поддерживали Андрей и
еще один парень из промывальщиков. То, что он в достаточной мере жив,
несостоявшийся труп подтверждал сочным матом, изрядно рассыпаемым направо и
налево. Оказывается, он просто побывал в нокауте.
Иваныч не менее цветисто прикрыл и меня многоэтажными словами, затем
выстриг волосы на голове промывальщика и щедро залил кровоточащую рану
йодом, на том и закончив курс лечения. Уже на следующий день Сенюхин как ни
в чем не бывало стоял за рукоятками насоса, работая наравне со всеми. С виду
это довольно просто, но попробуй поворочай этим многопудовым агрегатом целый
день, а он еще бьется в руках как живой, норовя вырваться всей дурной мощью
бьющей из него струи. К тому же все это надо делать так, чтобы размываемая
порода направлялась в желоб проходнушки. Уже через полчаса такой работы руки
просто отваливались. Мы по очереди сменяли друг друга. Все это время
бульдозеры и погрузчики непрерывно подгребали к гидропушке огромные массы
породы. На одном из бульдозеров работал Андрей, ему тоже приходилось
несладко, это я видел по его исхудавшему лицу. Выматывались все. Считанные
дни проходили без поломок техники, так что все три механика не успевали
отмывать с рук мазут.
Но мне как-то особенно жалко было повара, Олега Чигру, черноглазого
веселого парня. Он вставал первым и ложился последним. Когда он спал было
совершенно непонятно. К подъему завтрак был уже готов, после ужина он мыл
посуду. И не было случая, чтобы Олег что-то пересолил или не доварил, а
готовил он просто здорово. Через месяц такой работы он перестал шутить, лишь
слабо улыбался. Сдал даже мастер, Иванович. Вопреки опасениям Андрея, он
оказался неплохим руководителем, как заводной носился по все разрастающейся
площадке прииска и старался вникнуть во все возникающие проблемы. При этом
он никогда не давил на подчиненных, не понукал, не стоял попусту над душой,
наблюдая, как работает тот или иной артельщик. За глаза его все таки
прозвали Чапаем: за рубленые, чеканные фразы, армейский юмор и соленый слог.
Из каждых трех слов, произнесенных им, два с половиной были матерными.
Угадал Андрей и с судимостью. На зоне Иванович побывал дважды. Первый
раз в малолетках, по глупости угнав у соседа мотоцикл, а второй раз совсем
недавно, в пьяной драке чуть не отправив на тот свет какого-то мужика.
Насколько мы поняли, сидел он вместе с Федькой, и освободились они
одновременно, зимой. А до этого вся жизнь нашего мастера была сплошным
изучением географии. Казалось, он побывал везде: в Заполярье, на Камчатке
ловил рыбу, в Воркуте рубал уголек, строил БАМ, дважды побывал на золоте.
Словом, он отметился везде, где только рубль хоть на чуть-чуть был подлиннее
обычного.
Но был человек, который раздражал всех. Это был наш кладовщик, Федя, он
же Гарик.