"Серафим Саровский. Беседа преподобного Серафима Саровского с Николаем Александровичем Мотовиловым " - читать интересную книгу автора

жена Балахнинского казначея, из уездного города Нижегородской губернии
Балахны, и какая-то странница, все хлопотавшая об открытии святых мощей
Пафнутия, кажется, в Балахне нетленно почивающего. Они решились с нами
дождаться отворения дверей великаго старца. Наконец, и они смутились духом,
и даже сам о.Гурий вечеру, уже позднему, наставшему очень смутился и сказал
мне:
- Уж темно, батюшка, и лошадь проголодалась, и мальчик-кучер есть,
вероятно, хочет. Да как бы, если позже поедем, и звери на нас не напали бы.
Но я сказал:
- Нет, батюшка о.Гурий, поезжайте вы одни назад, если боитесь чего, а
меня пусть хотя и звери растерзают здесь, а я не отойду от двери батюшки
о.Серафима, хоть бы мне и голодною смертью при них пришлось умереть; я
все-таки стану ждать его, покуда отворит он мне двери святой своей кельи!
И батюшка о.Серафим весьма немного погодя действительно отворил двери
своей кельи и, обращаясь ко мне, сказал:
- Ваше Боголюбие, я вас звал, но не взыщите, что я не отворял целый
день: ныне среда, и я безмолвствую; а вот завтра - милости просим, я рад
буду душевно с вами побеседовать. Но уже не так рано извольте жаловать ко
мне, а то, не кушавши целый день, вы изнемогли вельми. А так - после поздней
обеднии да подкрепивши себя довольно пищею, пожалуйте с о. Гурием ко мне.
Теперь грядите и подкрепитесь пищею - вы изне- могли...
И стал нас, начиная с меня, благословлять и сказал о.Гурию: " - Так,
друг, так-то, радость моя, завтра с господином-то пожалуйте ко мне, на
ближайшую мою пажнинку, - там меня обрящете; а теперь грядите с миром. До
свидания, ваше Боголюбие!
С этими словами батюшка опять затворился.
Никакое слово не может выразить той радости, которую я ощутил в сердце
моем. Я плавал в блаженстве. Мысль, что, несмотря на долготерпение целого
дня, я хоть под конец да сподобился однако же не только узреть лицо
о.Серафима, но и слышать привет его Богодухновенных словес, так и утешила
меня. Да, я был на высоте блаженства, никаким земным подобием неизобразимой!
И несмотря на то, что я целый день не пил, не ел, я сделался так сыт, что
как будто наелся до пресыщения и напился до разумного упоения, Говорю
истину, хоть, может быть, для некоторых, не испытавших на деле, что значит
сладость, сытость и упоенье, которыми преисполняется человек во время наития
Духа Божия, слова мои и покажутся преувеличенными и рассказ чересчур
восторженным. Но уверяю совестью православно-христианскою, что нет здесь
преувеличенья, а все сказанное сейчас мною есть не только сущая истина, но
даже и весьма слабое представление того, что я действительно ощущал в сердце
моем.
Но кто даст мне глагол, могущий хоть мало, хоть отчасти, выразить, что
восчувствовала душа моя на следующий день?!

III

Это было в четверток. День был пасмурный. Снегу было на четверть на
земле, а сверху порошила довольно густая снежная крупа, когда батюшка
о.Серафим начал беседу со мной на ближней пажнинке своей, возле той же его
ближней пустыньки против речки Саровки, у горы, подходящей близко к берегам
ее.