"Бенедикт Сарнов. Занимательное литературоведение, или Новые похождения знакомых героев " - читать интересную книгу автора

обратились к ее началу. А в начале этого своего повествования Толстой, как я
хорошо помню, говорит: "Мне вспомнилась одна давнишняя кавказская история,
часть которой я видел, часть слышал от очевидцев, а часть вообразил себе.
История эта, так, как она сложилась в моем воспоминании и воображении, вот
какая". Мудрено ли было предположить, что, прочитав эти толстовские слова,
вы задались вопросом: что же именно в этой рассказанной им истории Толстой
выдумал, то есть вообразил, а что было на самом деле?
- Да, верно, - признался Уотсон. - Именно об этом я и подумал.
- И к какому же выводу пришли? - повторил свой первоначальный вопрос
Холмс.
- Вывод нам подсказывает сам Толстой. Он ведь прямо говорит: что-то он
видел сам, что-то слышал от очевидцев, а что-то вообразил. При таком
раскладе резонно предположить, что большую часть рассказанного в этой
повести он все-таки выдумал. Что же касается той части истории, которую он
слышал от очевидцев...
- Ну, ну? Что же вы замолчали? - подбодрил его Холмс.
- Вы же сами знаете, - неуверенно продолжил Уотсон, - что
свидетельствам очевидцев не следует особенно доверять. Существует даже
поговорка: "Врет, как очевидец".
- Иными словами, - сделал вывод Холмс, - вы считаете, что история,
рассказанная Львом Толстым в его повести "Хаджи-Мурат", не слишком
достоверна?
- Да, пожалуй. Во всяком случае, я не считаю, что героя этой повести
можно рассматривать как историческое лицо. Скорее он - плод художественной
фантазии автора.
- Допустим, - согласился с Уотсоном Холмс. - Допустим, утверждая, что
многое в этой истории им выдумано, Толстой сказал правду.
- Что значит - допустим? - возмутился Уотсон. - Ведь не хотите же вы
сказать, что Толстой сознательно ввел своих читателей в заблуждение?
Этот возмущенный, а отчасти даже риторический вопрос Холмс оставил без
ответа. Он подошел к своему знаменитому бюро, где хранились документы,
оставшиеся от множества расследовавшихся им дел, откинул его крышку,
выдвинул ящик и сказал:
- Взгляните сюда, друг мой.
Уотсон взял из рук Холмса толстую папку и, с трудом разбирая выцветшие
буквы, прочел: "Материалы Хаджи-Мурата".
- Ого! - удивился он. - Неужели вся эта груда бумаг связана с работой
Толстого только над одной этой маленькой повестью?
- На самом деле их было гораздо больше, - ответил Холмс. - Здесь только
выписки из исторических источников. Взгляните на этот лист. Это перечень
вопросов, ответы на которые Толстой искал лишь в одной книге: "Сборник
кавказских горцев", изданной в тысяча восемьсот шестьдесят восьмом году в
Тифлисе.
- Ну и ну! - изумился Уотсон. - Этих вопросов тут, я думаю, не меньше
сотни!
- Сто тридцать четыре, - невозмутимо отреагировал Холмс. - Подсчитывать
нет нужды, поскольку все они тщательно перенумерованы. По пунктам. Вот пункт
первый: о браках. Пункт второй: свадьбы, обряды, похороны, оплакивания,
гаданья, песни о мщении и удальстве. Пункт третий: приветствия, проклятия...
Пункт пятый: подробности жизни, пища, учение... Пункт двадцатый: гуляния,