"Игорь Сапожков. Перегон " - читать интересную книгу автора

- Меня между прочим, собирался снимать в кино сам Пьер Безухов.
- Прокурору это задвинешь... Давай лучше неси все, что мы
приготовили... Тоже мне, артистка...
Райка ушла обиженно поджав губы и вскоре вернулась неся перед собой
тюк. Она без слов швырнула его на нары смотрящей, театрально развернулась,
бросила на Сашу томный взгляд и виляя худыми бедрами медленно исчезла в
проходе между ярусами.
- Мой папа был респектабельный марвихер, и я тоже между прочим, сапоги
с прохожих не разуваю, - донеслось из темноты.
Тюком служила обычная наволочка, она была плотно набитая разными
вещами:
- Это наши бабы вяжут... - пояснила Дядя Гриша, - распускают казенные
одеяла на нитки и смотри вот, - она достала из наволочки пару носок, затем
серую жилетку, - передай Аркадию Петровичу, он раздербанит...
Тем времен Ириска принесла завернутую в шерстяной платок, полулитровую
банку чифиря и поставила ее на освободившуюся тумбочку. Характерный терпкий
запах, приятно ударил в нос.
- А это вам от меня, - Саша протянул смотрящей три пачки папирос и
коробок спичек.
Дядя Гриша первый раз улыбнулась, показав редкие зубы.
- А вот это хорошо, с табаком здесь тяжело, - она положила одну пачку
на нары, а две протянула Ириске, - передай Райке-Артистке, пускай поделится
со всей шоблой.
- И еще, я бы хотел...
- Знаю-знаю, - она прервала его и сделала маленький глоток.
Вагон внезапно перестал раскачиваться, только легко, едва заметно
вздрагивал, усыпляя пассажиров поневоле. От крепкого напитка, кровь в жилах
пульсировала в такт колесам. Дядя Гриша прикрыла веки от удовольствия. На
них выступила синяя надпись: "Не буди". Когда с чифирем было покончено, Саша
знал все, что ему было нужно. Дядя Гриша обещала переправить ответ малявой.
В тамбуре Сашу терпеливо ждал конвоир Кошлатый. Возле сетки, скрестив
руки на груди и облокотившись не стену стояла высокая худосочная женщина. На
ней была транзитная роба - синий комбинезон с длинными рукавами и светлый
платок, завязанный на затылке. Две верхние пуговицы робы были расстегнуты.
Из разреза выглядывал край татуировки - чуть приоткрытый бутон тюльпана,
означающий, что 16 лет ее носительнице, исполнилось в местах лишения
свободы. Легкомысленно сдвинув фуражку на затылок, Кошлатый пылко ей что-то
шептал, а потом перевел дыхание и вслух добавил:
- Ну так договорились, Беда? Ты меня знаешь, я тебя не обижу, будет
пузырь и тушенка.
- Хороший ты парень, сержант Микола! - наводчица по кличке Беда,
обожгла конвоира глазами.
- Я вообще-то, - Кошлатый сдул с погона невидимую пылинку, - старший
сержант!
- Это по званию ты старший сержант, а по жизни, еще та сука! - не меняя
интонации выругалась зэчка.
- Не понял, - от неожиданности, Кошлатый громко икнул.
- Хотел Светку-Беду на желудок купить? Ну-ка вали отсюда, пока тебе
здесь зенки не выключили, - она зло улыбалась, обнажив верхний ряд крепких
зубов.