"Игорь Сапожков. Перегон " - читать интересную книгу автора

металлическую оббивку. Потом он стал доставать из рюкзака пачки денег и
бережно укладывать их в ящик, при этом не забывая их пересчитывать и
послюнявив огрызок карандаша, делать записи в тонкую ученическую тетрадку.
Саша между тем обошел все кладбище, читая скупые надписи на беленных
известью крестах. Мороз отпустил свою мертвую хватку и хотя от земли все еще
тянуло холодом, в воздухе чувствовалось дыхание весны. Вместе с тем,
грустный пейзаж нагонял тревогу и тоску.
- Ну вот и справились с Божией помощью, - проговорил монах закрывая
ящик тщательно подогнанной крышкой, - осталось совсем за малым...
Саша насторожился и сделал два маленьких шага назад. Это не укрылось от
острых глаз Савелия:
- Ты не менжуйся парень! Я своих старых мокряков замолить не могу, к
чему мне новые? А что внимательный так это правильно, молодца! Теперь смотри
вот...
С этими словами Савелий вывалил из рюкзака на крышку ящика пачки денег,
затем аккуратно разделил их на три равные части:
- Это подельникам твоим, здесь по пять кусков каждому, Фадею, эскимосу
и девахе... Все по понятиям, как Вор в маляве приписал. А это тебе, - он
протянул Саше целлофановый пакет с фунтами, - уж не знаю сколько это в наших
рубликах, но это твоя доля... - и помрачнев добавил, - твоя и Мамонта,
упокой Господь его грешную душу...
Пока солнце стояло в зените, они закончили с хроном - обсыпали ящик
землей, все плотно утрамбовали вокруг, затем накрыли настилом, присыпали
землей, а сверху снегом. Осмотрев законченную работу, монах остался ею
доволен. Когда кладбище осталось позади, он неожиданно остановился и не
оглядываясь, внезапно охрипшим голосом сказал:
- Ты бродяга место это забудь... Выбрось из головы и не вспоминай
никогда, понял? Ты по ходу должен рядом с общаком лежать...
Деревня староверов называлась Венедиктовка и насчитывала две дюжины
добротных ухоженных домов, амбар для скотины, избу-молельню с резной, острой
крышей и колодец на выложенной плоскими камнями площадке. Савелий здесь
хорошо ориентировался, видимо бывал здесь часто, даже местные собаки, обычно
злые и сварливые, не обращали на него внимание. Он сразу повел Сашу в дом к
Роману Григорьевичу Венедиктову, старейшине древнеправославной
старообрядческой общины. Хозяин, сухой, как жердь, но крепкий старик с седой
окладистой бородой, уже ждал их на крыльце. Расцеловавшись с монахом, он
радушно пригласил Сашу в дом отдохнуть с дороги. В доме было тепло и уютно,
приятно пахло свежим хлебом, в печке ровно потрескивали дрова. Пока Роман
Григорьевич и Брат Савелий тихо молились, Саша умылся в сенях, попил кваса,
снял сапоги, присел на лавку и облокотившись спиной на теплую печь незаметно
для себя уснул под монотонные бормотания монаха и хозяина. Разбудили его
когда за окном уже посерело, Саше казалось что спал он всего несколько
минут, хотя на самом деле прошло целых три часа. Натянув подсохшие сапоги он
встал, подтянулся, как человек который долго сидел без движения и подошел к
сидящим за столом мужчинам. Хозяин тут же жестом пригласил его к столу.
- Присаживайся гость, попей чайку, разгони тоску, - обратился он к
Саше, - расспрашивать ни о чем не стану, коли пожелаешь сам расскажешь...
Между тем жена хозяина Катерина Андреевна поставила перед Сашей блюдце
с сушками и брусничным вареньем и чашку с душистым горячим чаем. Говорили в
основном брат Савелий и Роман Григорьевич, они сетовали на сухой глинозем да