"Игорь Сапожков. Перегон " - читать интересную книгу автора

* * *

По уставу караульной службы, в дни, когда температура воздуха падала
ниже 35 градусов, охрана несла службу только внутри вагонов. Не успели
беглецы выскочить из Столыпина и отойти на несколько шагов, как "Перегон"
конвульсивно вздрогнул, зашипел и лязгнув сцепками тронулся с места. Состав
отъехал всего на десяток метров, когда из вагона выпрыгнул Фадей. В руках он
держал книгу, за которой его послал Мамонт.
- Здесь карта и малява для Савелия, - объяснил он остальным, - ну
теперь с Богом...
Спустя минуту, разогнав морозное марево, поезд растаял за низким
горизонтом.
Все вокруг напоминало покрытое снежным саванном заброшенное кладбище.
Первым шел Чингисхан, он уверенно выбирал дорогу время от времени
посматривая в небо. За ним двигались Ольга и Саша, замыкал беглецов Фадей.
Он время от времени останавливался оглядывался и внимательно всматривался в
темноту. Мужчины были одеты в солдатские бушлаты и валенки, за плечами у
каждого висел вещмешок, Сашин казался чуть больше и тяжелее остальных. Он
был плотно набит, аккуратно уложенными пачками воровских денег. Поравнявшись
с волками беглецы остановились, Фадей снял с предохранителя и сжал в руке,
отобранный у прапорщика пистолет. Люди и звери одновременно почувствовали,
как сгустился воздух над поляной. Вожак сделал несколько грозных шагов
вперед, ему на встречу вышел Саша, их глаза встретились - человеческие
провалились в красную пропасть, волчьи натолкнулись на каменную скалу. Звери
остались спать на снегу, люди пошли своей дорогой...
Два часа спустя небо неожиданно порозовело. Больно царапнув глаза,
первый утренний луч солнца взорвал кромешную тьму ночи. Саша двумя большими
прыжками догнал Олю, укутанную в овечий полушубок Косорота и взял ее за
руку:
- Я тоже слышу твое сердце!

* * *

Мамонт стал постепенно терять чувство реальности. Сперва ему
показалось, что состав движется, потом он поймал себя на мысли, что это он
сам летит над своей жизнью. Перед глазами он вдруг ярко увидел маму,
развешивающую голубоватые простыни у подъезда их дома на Черной Речке. Потом
Костика, принимающего присягу по окончанию военно-морского училища, его
счастливые глаза и золотой кортик на ремне. Затем появился Саша, сперва в
боксерских перчатках на ринге, потом в Крестах на бетонном полу, в луже
крови. Дальше бесконечные лагеря, колонии, зоны... Лица сменялись лицами, но
одно появлялось чаще других. Этобыла Таня. Она стояла одна на заснеженном
перроне, ее лицо мелькало в просветах между летящими вагонами. Из ее глаз
катились слезы, падая они замерзали и со звоном разбивались. Звон этот
напоминал колокольный, он доставал до самой глубины души и приводил ее в
трепет. Вор почувствовал, как весь дрожит и открыл глаза. Перед ним было
искаженное ненавистью лицо капитана Самсонова. Он что-то кричал и тряс его,
ухватив за воротник рубашки. Уголком глаза вор уловил, как за окном, сквозь
заснеженные ели, пробивается первый луч восходящего солнца. Он несколькими
маленькими вздохами набрал полные легкие воздуха, нажал большим пальцем на