"Игорь Сапожков. Перегон " - читать интересную книгу автора

выход из сложившейся ситуации только один, решили объединиться в колхоз.
Председателем единогласно выбрали Д"Жюра, колхоз не колеблясь назвали
"Commune de Paris", над кузней натянули кумачовый транспарант "Отречемся от
старого мира!"
Наступившую зиму продержались - из оставшегося после производства вина
жмыха сделали масло и съели спрятанных от солдат гусей. Весной по указанию
губкома, дружно вырубили виноградники и посадили картошку. Она даже не
взошла. Прибывшие за продналогом красноармейцы, чтобы не уезжать с пустыми
руками, увезли с собой испуганного и голодного председателя. Прошло еще
несколько лет, слабенького урожая картошки едва хватало, чтобы не голодать.
Кроме того колхозники заготавливали с лета грибы, ягоды, березовый сок,
охотились на диких кабанов, когда было совсем голодно кормились легендами
про Братца-Якова и Веселую Пастушку, вобщем кое-как выживали.
В 1924 году, когда Советский Союз установил дипломатические отношения с
Францией, из Нового Авиньона в Москву отправилась группа колхозников. Мсье
Жан Эрбетт, посол республики пришел в восторг от услышанной истории. Он
угостил ходоков сухим Шатонэф дю Пеп девятнадцатого года, рокфором и гусиным
паштетом, приготовленным посольским поваром. За десертом русские французы
попросили посла, помочь им с отъездом на историческую Родину. Эрберт обещал
сделать все возможное. Но новоавиньонцам не суждено было увидеть Францию.
После их визита в Москву у них начались неприятнисти. В "Commune de Paris"
прибыла правительственная комиссия, целью которой было разобраться в
причинах побудивших советских граждан покинуть Родину. Выводы комиссии были
неутешительными: в колхозе процветает антисоветчина и ведется деятельность,
направленная на подрыв государственного строя. Всех мужчин старше тридцати
быстренько арестовали и после выездного суда расстелили, как
франко-бельгийских шпионов, женщин переселили в Карелию, детей рассовали по
детским домам.
После войны, разбросанные "от Москвы до самых до окраин" выжившие
французы стали возвращаться в Новый Авиньон. Первым делом они навели порядок
на кладбище и вычистили винные погреба. К шестидесятым годам в деревне было
уже сорок дворов. Но вот виноград больше не приживался, в округе тепеть
пользовался спросом самогон "Гильотиновка", изготовленный из перебродившего
березового сока. Секрет паштета был навсегда утерян, а вкус почти забыт,
если о нем и вспоминали то всегда с оглядкой и шепотом. Старики умирали,
молодежь переезжала в близлежащий Ярославль. Вот и рядовой Тимофей Лавилль,
домой не собирался. Он по-собачьи махнул головой, будто вытряхивая из нее
мысли о доме, затем неспешно смазал разобранные части Калашникова, ловко
собрал автомат, снял с предохранителя и передернув затвор, послал верхнюю
пулю магазина в патронник.

* * *

Саша сидел на корточках рядом с Мамонтом и поил его водой из фляги.
Фадей набивал солдатские вещмешки одеялами и сухими пайками. В дальнем углу
караулки, на полу лежал крепко связанный и оглушенный Косорот.
- Ты все запомнил, Саша? - вор почти шептал, каждое слово давалось ему
с трудом.
- Да... Но все же я думаю вам нужно срываться с нами...
- Уговаривая меня ты теряешь время, которого у тебя в и так обрез, -