"Борис Сапожников. Наука побеждать " - читать интересную книгу автора

полка заняв свои места в строю, за что удостоились неодобрительных взглядов
остальных.
Генерал-лейтенант Михаил Богданович Барклай де Толли выехал перед
строем армии спустя жалкие секунды после того, как мы с поручиком Федорцовым
заняли свои места. Он прогарцевал мимо нас, словно давая смотр перед
парадом, а потом остановил коня и сказал:
- Офицеры и солдаты, сегодня мы должны завершить то дело, что начали
вчера. Мы сумели сбить спесь с наглых бриттов. Они почитали нас варварами,
вооруженными дубинами, мы убедили их в обратном. Русские пушки оказались
мощней британских, русские мушкеты дальнобойней британских, но не это
главное. Главное, русские солдаты оказались крепче британских - и духом, и
телом. Сегодня мы должны закрепить вчерашний успех, окончательно разгромив
экспедиционный корпус генерала Хоупа.
- Ура! Ура! УРА! - ответил ему строй.
Я, как и все, в тот миг, был свято уверен, что вчера почти разгромили
британцев, хотя вид лагеря вечером произвел на меня весьма удручающее
впечатление.
- Вперед же, орлы Отечества! - воскликнул генерал-лейтенант. - Мы
сойдемся с британцами не на пистолетный выстрел, а гораздо ближе, пока штыки
не зазвенят друг о друга. И только тогда дадим залп! Я сам поведу вас в
атаку!
Он лихо спрыгнул с седла, передал поводья ординарцу и встал в строй
рядом с полковником Витебского гренадерского полка, который должен был идти,
что называется на острие атаки. Такого я не ожидал от холодного шотландца,
казалось бы, не способного на столь безрассудные выходки. Похоже, офицеры
штаба генерала придерживались того же мнения, никто попросту не успел
среагировать, а Барклай де Толли уже махнул барабанщикам. Палочки ударили по
телячьей коже - армия пошла в атаку.
За спинами грянули орудия. Над нашими головами засвистели ядра. Я
шагал, без труда попадая в ритм, отбиваемый барабанами, то и дело, ловя себя
на том, что пытаюсь высмотреть среди гренадерских киверов генеральскую шляпу
с черным султаном.
Мы шагали через поле, под ногами валялись раздетые трупы, которые не
успели собрать похоронные команды, по всей видимости, не особенно
старавшиеся прошлой ночью. За несколько часов, прошедшие после восхода,
Солнце подсушило землю и под ногами вилась красноватая пыль. То ли от
пролитой крови, то ли просто земля тут была такого цвета. Над головой
свистели ядра, врезавшиеся в землю рядом с вражескими редутами, но чаще - в
ряды "красных мундиров", оставляя в них изрядные просеки. Те быстро смыкали
ряды, повинуясь сигналам барабанов, подбирая выпавшие из рук убитых
товарищей мушкеты и передавая их за спины. Вражеские орудия молчали, хотя мы
давно вошли в зону их поражения.
- Снова картечью зарядили, - усмехнулся поручик Федорцов, вновь
передавая мне "Гастинн-Ренетт", патроны в лядунке еще остались, и я принялся
заряжать его на ходу, подражая старшему товарищу. - Как прорвемся, они по
нам и лупанут. Вот будет потеха!
- Потеха! - удивился я. - Поручик, как вы можете так говорить?
- Могу, Серж, - рассмеялся тот и я понял, что он изрядно пьян, а когда
он брился я и не заметил этого. - Очень даже могу. Вся эта атака -
самоубийство, Сережа! По английскому регламенту "пока штыки не зазвенят друг