"Борис Сапожников. Наука побеждать " - читать интересную книгу автора

набираться, чтоб врага и далее так бить, как сегодня". От и я тебе скажу,
ты, Петька, не вспоминай про замученных, а ешь да сил набирайся, чтоб бить
таких гад, что людей мытарят, без пощады. Понял?
- Понял, дядька, понял, - сказал парень и принялся есть кулеш, хоть и
без особого аппетита.
А еще я беседовал с польским ротмистром Шодровским, сидящим на
гарнизонной гауптвахте.
- Одного я никак не пойму, ротмистр. - Мы обращались друг к другу
исключительно по званию, будто не были знакомы, и знакомиться не
собирались. - Для чего вы напали на нас? Ведь французы не обещали вам
поддержки и даже не намекали на это. Если вы не лжете, конечно.
- Мне нет смысла лгать тебе, поручик, - покачал головой ротмистр, он
сидел, откинувшись спиной на деревянную стенку своей камеры. Не смотря на
то, что врача с нами не было, его раны кое-как перевязали, как и раны
остальных поляков, а на простреленную руку наложили шину. - У нас были
совершенно иные расчеты. Ты же понимаешь, поручик, что французы не просто
так стягивали войска к вашей границе. Командиры польских полков собрались у
маршала Понятовского и решили, что для войны с вами Бонапарту нужен только
хороший повод. Вот они и решили дать его Корсиканцу.
- Выходит, поводом к войне между Россией и Францией должны были
послужить ваши нападения на границе.
- Именно, - звонко щелкнул пальцами ротмистр, - а ты ловкий малый,
поручик!
- Не забывайтесь, ротмистр, - хмуро осадил его я, - я не ваш
подчиненный.
- Да-да-да, - замахал здоровой рукой он, - прошу прощения. Вот только
одним беспорядков на границе оказалось мало. И тогда я вызвался потрепать
вас, русских, немного сильнее. Моя фамилия Шодровский, если ты забыл, а
застянок этот и деревня при нем зовется Шодровичи. До позорных разделов
1772, 1793 и 1795 эти земли принадлежали нам, а предков моих после восстания
Костюшки отсюда выгнали взашей.
- Теперь мне все понятно, - кивнул я. - Считаете себе ангелом мщения,
белым рыцарем, грозою русских? А по сути-то вы, сударь, обыкновенный бандит.
И не более того.
- Это с вашей стороны, - возразил ротмистр, - с нашей же, польской...
- Убийства и насилие над мирными людьми, - отрезал я, - с любой
стороны - чистой воды разбой! Я буду ходатайствовать о том, чтобы вас
подвергли не трибуналу, а гражданскому суду, как убийцу, насильника и
предводителя банды!
- Делай что хочешь, поручик, - отмахнулся ротмистр. - Я свою карту
разыграл - и продул по всем статьям. Мне теперь все равно...
Я вскочил на ноги и в ярости схватился за корзинчатый эфес трофейного
палаша, взятого мной под Броценами. Как будто мне нужно его разрешение!
Боясь сорваться, я вылетел из камеры и с грохотом захлопнул за собой дверь.
Батальон подошел к застянку в середине августа, спустя две недели после
сражения. За это время пионеры Гарпрехт-Москвина превратили Шодровичи в
настоящую крепость, ощетинившуюся пушками штабс-капитана Ермилова.
- Этакую фортецию, - любил говаривать в нашем во многом
импровизированном офицерском собрании пожилой артиллерист, - гусарам с
наскоку не взять.