"Ричард Сэпир, Уилл Мюррей. Небо падает (Дестроер)" - читать интересную книгу автора

- Нет.
- В переводе все теряется.
- Послушайте, если вам кто-то платит, мы готовы платить больше.
- Можете ли вы вернуть вчерашний день?
- Не понимаю, - сказал Смит.
- Можете ли вы дать мне Александра Македонского, выстраивающего свои
фаланги для приветствия? Дать мне опущенные знамена могулов? Римские
легионы, остановившиеся в Сирии, потому что император сказал, что его войска
ни шагу больше не сделают на восток? Рыцарей, расступающихся в почтении, и
короля, говорящего на языке, который давно уже забыт: "Синанджу, ты -
гордость человечества!"?
- Чиун, мы можем дать только то, что можем.
- Передайте Римо корейский текст.
- И тогда вы выполните наше поручение?
- Столь же точно, как лепестки лотоса целуют темные ночные струи.
- Значит, да? - переспросил Смит.
И Чиун устало объяснил, что никогда не давал более твердых заверений.
Это было "да", достойное столь великого императора, как император Харолд В.
Смит.
- Ну, отлично. Благодарю, - сказал Смит. Чиун подумал, что этот
человек удивительный тугодум. Будь у него время, Чиун постарался бы
объяснить, что стоит за его утопическим планом "сохранить для мира
завтрашний день". А может, это были тайные планы, вроде планов Шарлеманя,
короля франков, который стравливал один народ с другим? Или Смит просто
помешался на своих разговорах о секретности и о спасении мира? Но если он не
собирался его покорять, зачем ему было его спасать? Чиуну не было дела до
того, исчезнет ли Байонн, Нью-Джерси с лица Земли. Что Смиту до Синанджу или
до Пхеньяна?
Но Чиун, Мастер Синанджу, недолго раздумывал над этими загадками. Ибо
был он в Париже, в стране франков, называемой теперь Францией, в той самой,
которую римляне называли Галлией, когда топтали своими тяжелыми сандалиями
ее пыльные дороги.
Чиун собирался прославить эту страну. Париж станет известен как город,
в котором Чиун, которого, возможно, прозовут Великим, вернул сокровища
Синанджу их владельцам.
Глава восьмая

Дом Арно проводил уникальный аукцион. А то, что является редкостью для
дома Арно, то уж тем более редкость для всего Парижа. Ну а то, что и в самом
Париже редкость, для всего мира - диковина из диковин.
В здание серого мрамора на Рю-де-Сен в седьмом округе были приглашены
лишь самые избранные ценители.
Все близлежащие роскошные галереи закрылись, выказывая таким образом
уважение к тому, что должно было произойти в этот день.
На аукцион было выставлено сто золотых монет Александра Македонского.
Только золота в них было на добрых полмиллиона долларов. Но сами монеты,
несмотря на то, что им было две с половиной тысячи лет, сияли, словно их
чеканили вчера. И, что самое невероятное, из античности не дошло ни одной
монеты с подобной чеканкой.
На одной стороне была выбита голова Александра, знакомая по