"Ричард Сэпир, Уилл Мюррей. Последний алхимик (Дестроер)" - читать интересную книгу автора

американца. Его больше не тревожила рискованность задания, теперь он думал о
своем гонораре.
- Нет, нет. Забудь о золоте. Иди дальше к носовой части - там увидишь.
- Вам не нужно золото? Вас интересует корабль, охраняемый черепами?
- Гомес, золото меня интересует больше всего остального. Что до
черепов, так это старинный способ охранять сокровище.
- Но там - целая груда черепов.
- Вот именно, - отозвался мистер Колдуэлл.
- А что я должен сфотографировать?
- Увидишь. Этого нельзя не заметить. Это камень, обыкновенный черный
базальт. Круглой формы.
- И все?
- Это то, за что тебе платят, - донесся в наушники голос мистера
Колдуэлла.
В этот момент ему стало немного трудно дышать, но дело было не в
кислородном шланге. О шланге Хесус ни на миг не забывал и каждые несколько
футов осторожно подтягивал к себе сзади и сверху мягкий страховочный виток.
Как только шланг стал натягиваться, он перестал тянуть и начал потихоньку
распускать этот виток. Ни шагу не ступлю после того, как кончится виток,
поклялся он себе.
Если уж на корме золото лежит штабелями, то в трюме его должно быть
видимо-невидимо. Если, конечно, балластом не служит этот камень. Да,
балластом, по-видимому, был именно этот большой камень, который лежит в
средней части корабля.
Потом ему пришла другая мысль. Он осторожно переступил плавающую
человеческую руку, сжимающую в скрюченных пальцах меч, который не смог
сохранить жизнь своему владельцу.
Ему пришла мысль, что все должно быть как раз наоборот. Если
фотографировать надлежит камень, тогда балластом служит золото. Сокровищем
является этот камень, и это его охраняют бесчисленные черепа. Вот к какому
ошеломляющему выводу пришел Хесус Гомес и в этот момент едва не споткнулся о
камень. Он больно ударился ногой. Камень был круглый - почти правильный круг
диаметром метра в полтора.
- Нашел.
- Поверни камеру. Сзади есть резиновый тумблер... Так, хорошо. Не
поднимай муть со дна.
Судя по словам мистера Колдуэлла, этот фотоаппарат каким-то образом
давал обзор и ему. И все же огромные размеры аппарата оставались для Хесуса
загадкой. Даже телекамеры научились делать величиной с ломоть хлеба.
- Камень разделен на четыре квадрата, - продолжал мистер Колдуэлл. -
Видишь их?
- Да, конечно, - сказал Гомес.
Во времена испанских мореплавателей золотые монеты делились на восемь
частей, а иногда на четыре, отсюда и пошло современное название
двадцатипятицентовой монеты - четвертак, а отнюдь не оттого, что это
четверть доллара, как воображают американцы.
- Встань с краю ближнего к тебе квадрата.
- Слушаюсь, мистер Колдуэлл.
- Направь камеру прямо себе на ноги и так держи.
- Сделано, мистер Колдуэлл.