"Анжей Сапковский. Кровь эльфов (Ведьмак, книга 3)" - читать интересную книгу автора

сыпанув монеты в ведерко, подставленное учеником. - Скажите хотя б, ежели
нет охоты петь. В ваших песнях вовсе не было имен, но мы же ж знаем, что
воспеваемый вами ведьмак - не кто иной, как известный всем Геральт из
Ривии, а чародейка, которая распалила в его грудях любовный, как вы поете,
жар, это не менее известная Йеннифэр. Что же до Неожиданного Дитяти,
обещанного и предназначенного ведьмаку, так это же ж Цирилла, несчастная
княжна из разрушенной напасниками Цинтры. Разве ж нет? Лютик гордо и
таинственно улыбнулся.
- Я пою о проблемах универсальных, благородная благодетельница. Об
эмоциях, кои могут быть уделом любого и каждого. Не о конкретных лицах.
- Как же! - крикнул кто-то из толпы. - Всем ведомо, что в песенках
говорилось о ведьмаке Геральте!
- Да, да! - хором пискнули доченьки комеса Вилиберта, отжимая мокрые
от слез шарфики. - Спойте еще, маэстро Лютик! Как там было дальше?
Встретились ли наконец ведьмак и чародейка Йеннифэр? И любили ли друг
друга? А были ли счастливы? Мы желаем знать! Маэстро, ну маэстро же!
- Эй, вы там! - гортанно крикнул вожак группы краснолюдов, тряся
могучей, до пояса, рыжей бородой. - Дерьмо это, все ваши княженки,
чародейки, предназначения, любовь и прочие бабские бредни! Потому как все
это, с вашего, господин поэт, позволения враки, то бишь поэтский вымысел
для того, чтобы поскладней было слезу выжимать. А вот военные дела,
навроде резни и грабежа в Цинтре, аль битвы под Марнадалем и Содденом,
энти вы нам знаменито пропели, Лютик! Да, не жаль серебришком тряхнуть за
такую песню, сердце воина порадовавшую! И видать было, что не привираете
ничуть, это говорю я, Шелдон Скаггс, а я лжу от правды отличить умею,
потому как я под Содденом был и супротив напастников нильфгаардских стоял
там с топором в руке...
- Я, Донимир из Тройи, - крикнул тощий рыцарь с тремя львами на
кафтане, - был в обеих битвах за Содден, да что-то вас там не видел,
господин краснолюд!
- Потому как не иначе обозы стерегли! - ответил Шелдон Скаггс. - А я
стоял на первой линии, там, где горячше всего было!
- Думай, о чем говоришь, бородач! - пошел пурпурными пятнами Донимир
из Тройи, подтягивая отягощенный мечом рыцарский пояс. - И с кем!
- Сам-то думай! - Краснолюд хватил рукой по заткнутому за пояс
топору, повернулся к своим дружкам и ощерился. - Видали его? Рыцарь
поиметый! А еще герб нацепил! Три льва на щите! Два пердят, а третий вонь
пускает!
- Мир! Мир! - Седовласый друид в белом одеянии властным голосом
упредил готовую было вспыхнуть ссору. - Не дело, милсдари. Не дело. Только
не здесь, не под кроной Блеобхериса, дуба, пережившего все споры и свары
этого мира! И не в присутствии поэта Лютика, баллады коего должны учить
нас любви, а не пререканиям!
- Верно! - поддержал друида невысокий, полный монах с блестевшим от
пота лицом. - Смотрите, а глаза не видят, слушаете, а уши ваши глухи.
Любови божеской нету в вас, ибо вы - аки бочки порожние...
- Коли уж о бочках речь, - запищал длинноносый гном с воза,
украшенного надписью "СКОБЯНЫЕ ИЗДЕЛИЯ. ИЗГОТОВЛЕНИЕ И СБЫТ", - то
выкатите еще одну, господа цеховые! У поэта Лютика, надо думать, в горле
першит, да и нам супротив возбуждения не худо б!