"Анжей Сапковский. Кровь эльфов (Ведьмак, книга 3)" - читать интересную книгу автора

нас одних, Лянтиери, да посмотри, чтоб нам не мешали. Слушаю вас,
уважаемый.
Мужчина изучающе взглянул на Лютика. У него были темные, влажные, как
бы слезящиеся глаза, острый нос и некрасивые тонкие губы.
- Без проволочек приступаю к делу, - бросил он, переждав, пока за
хозяйкой борделя прикроется дверь. - Меня интересуют ваши баллады,
маэстро. Точнее говоря, определенные личности, о которых вы поете. Меня
занимают истинные судьбы героев ваших баллад. Ведь, если не ошибаюсь,
именно истинные-то судьбы реальных героев подвигнули вас на создание
прелестных произведений, которые мне довелось выслушать под дубом. Я
говорю... о малютке Цирилле из Цинтры. Внучке королевы Калантэ.
Лютик глянул в потолок, забарабанил пальцами по столу.
- Милостивый государь, - сказал он сухо. - Странные, однако, у вас
интересы. И вопросы тоже. Что-то мне сдается, вы не тот, за кого я вас
принял.
- И за кого же вы меня приняли, можно узнать?
- Не знаю, можно ли. Все зависит от того, передадите ли вы мне
приветы от наших общих знакомых. Следовало бы сделать это в самом начале,
да вы, видно, позабыли.
- Отнюдь. - Мужчина сунул руку за полу бархатного кафтана цвета
сепии, извлек второй мешочек, побольше того, который вручил бордельмаман,
не менее пузатый и столь же призывно звякнувший при соприкосновении со
столешницей. - Просто у нас нет общих знакомых, маэстро Лютик. Но неужто
этот мешочек не в состоянии заполнить пробел?
- И что ж вы намерены купить за этакий тощенький кошелек? - надул
губы трубадур. - Весь бордель маман Лянтиери и окружающую его территорию?
- Допустим, хотел бы материально поддержать искусство. И артиста. Для
того чтобы поболтать с артистом об его творчестве.
- Вы так сильно почитаете искусство, друг мой? Горите таким желанием
побеседовать с артистом, что пытаетесь всучить ему деньги, еще не успев
представиться, нарушив тем самым элементарные нормы приличия? И вежливости?
- В начале разговора, - незнакомец слегка прищурился, - вам не мешало
мое инкогнито.
- Теперь начало мешать.
- Я не стыжусь своего имени, - с едва заметной усмешкой на тонких
губах проговорил мужчина. - Меня зовут Риенс. Вы меня не знаете, маэстро,
и неудивительно. Вы слишком известны и знамениты, чтобы знать всех своих
почитателей. А вот любому почитателю вашего таланта мнится, будто он знает
вас так близко, что определенная доверительность как бы вполне допустима.
Ко мне это относится в полной мере. Я понимаю, сколь ошибочно такое
мнение, и прошу простить великодушно.
- Великодушно прощаю.
- Стало быть, можно надеяться услышать от вас ответы на два-три
вопроса...
- Нет, не можно, - насупившись, прервал поэт. - Теперь уж извольте вы
простить великодушно, но я не люблю обсуждать свои произведения,
вдохновение, а также особ как фиктивных, так и иных. Ибо такие обсуждения
лишают произведения их поэтического флера и ведут к тривиальности...
- Неужто?
- Определенно. Ну подумайте, что будет, если я, спев, к примеру,