"Анджей Сапковский. La Maladie." - читать интересную книгу автора

вновь натянул тетиву и попытался прицелиться. Придержав коня, я схватил
меч за клинок и метнул. Получилось! Он упал так удачно, что мне даже не
пришлось спешиться, чтобы подобрать свое оружие.
Бранвен, опустив голову на конскую гриву, давилась плачем. Я не
сказал ни слова, ничего не стал делать. Понятия не имею, что надо делать,
когда женщина плачет. Один менестрель, с которым мне пришлось
познакомиться в Каэр Аранхрой, в Уэльсе, утверждал, что самое лучшее в
таком случае - расплакаться самому. Даже не знаю, то ли он шутил, то ли
говорил серьезно.
Я старательно вытер клинок тряпкой, которую я специально вожу под
седлом для подобных ситуаций. Когда оттираешь клинок, это очень
успокаивает руки.
Бек Де Корбин хрипел, стонал и пытался умереть. Я бы мог спешиться и
добить его, но чувствовал себя слишком слабым. Кроме того, я не очень-то
ему и сочувствовал. Жизнь - штука жестокая. Мне, насколько помнится, тоже
никто не сочувствовал. Во всяком случае, так мне казалось.
Я снял шлем, кольчужную накидку и подшлемную шапочку. Она была
совершенно мокрая. Я был потный, как загнанная лошадь. И вообще,
чувствовал я себя препаршиво. Веки были тяжелые, будто свинцом налились,
руки отваливались. Плач Бранвен доносился до меня как сквозь стену,
бревенчатую стену, законопаченную мхом. В голове звенела и колыхалась
тупая нарастающая боль.
Откуда я вообще взялся в этих песках? Откуда я иду и куда
направляюсь? Бранвен... Где-то я уже слышал это имя. Вот только не мог...
не мог вспомнить.
Негнущимися пальцами я прикоснулся к старому шраму на голове. След от
того страшного удара, что рассек мне череп и вонзил в рану изогнутые края
разбитого шлема.
Что же удивительного, подумал я. Иметь такую отметину и удивляться,
почему временами в башке пустота? Что странного в том, что черный,
кончающийся мутным светом в конце коридор из моих снов ведет меня, похоже,
и въяви?
Покашливанием и шмыганьем Бранвен дала мне понять, что с ней уже все
в порядке. Я подавил сухость в горле.
- Поехали? - спросил я, намеренно бесстрастно и твердо, чтобы скрыть
слабость.
- Да, - отвечала она так же бесстрастно. Потом она отерла глаза
тыльной стороной ладони. - Рыцарь?
- Слушаю, госпожа.
- Ведь ты презираешь меня, правда?
- Нет, неправда.
Внезапно она повернулась и погнала коня по дороге, среди дюн, по
направлению к скалам. Я поспешил за ней. Но мне было плохо.
Я чувствовал запах яблок.


Терпеть не могу закрытых ворот, опущенных решеток, подъемных мостов.
Терпеть не могу стоять, как дурак, перед вонючим рвом. Терпеть не могу
рвать горло, отвечая кнехтам, что-то непонятно орущим со стен или из-за
амбразур, и не знать, то ли они насмехаются надо мной, то ли спрашивают