"Виктор Сапарин. Чудовище подводного каньона (Сборник "Фантастика-65")" - читать интересную книгу автора

морского змея не больше, чем в Змея-Горыныча из детских сказок. Титова я
понимал отлично, но тем большее удовольствие доставило мне изумление
Калабушева.
На борту "Искателя" после моего сообщения наступила пауза.
- Ладно, капитан, - сказал, наконец, Агапов. - Держитесь! Сейчас вас
вызволим.
Он передал еще несколько деловых указаний, но о змее даже не упомянул.
"Так, - сказал я сам себе, - там тебе тоже не верят".
На миг я ощутил положение Калабушева, который один на протяжении
двадцати лет верил в существование морского змея, а остальные, слушая его,
только пожимали плечами. Вот что значит быть упрямцем! Упрямство
Калабушева вызвало у меня уважение.
"Хорошо, - решил я. - Тем сильнее будет эффект, когда я покажу снимки,
зафиксированные в магнитной записи. В моих руках документальное
доказательство".
Я вдруг испугался, что, может быть, аппаратура записи не сработала и я
так и останусь в глазах Калабушева, Титова и всех людей величайшим лгуном
на свете. Обуреваемый нетерпением, я тут же включил маленький контрольный
экран для проверки качества записи и, приложив ладони к лицу, чтобы не
мешал посторонний свет, прокрутил катушку. На экране возник в миниатюре
каньон, а через несколько секунд в него вползло сверху длинное
извивающееся тело. Еще несколько кадров - и огромный морской змей с
утолщением посредине туловища заплясал на фоне каньона. Я даже невольно
отодвинулся: настолько сильное впечатление производила картина.
- Отлично! - воскликнул я громко, выключив катушку. Я повеселел. А
глядя на меня, повеселел и Титов.
- А здорово ты их! - подмигнул он мне. - Вот это розыгрыш! Я бы так не
посмел...
Ему снова все стало ясно. Он был хороший товарищ.
Мы услышали звуки работающего бура, которые хорошо передавались по
воде, затем что-то вроде серии слабых взрывов. И веселый голос в динамике
произнес:
- Ну, вылезайте из норы.
Сцепившись в "двойку", мы направились к выходу.
По дороге я не утерпел и спросил Калабушева, что он думает о змее,
которого я видел. Он отвечал уклончиво и, между прочим, сообщил, что при
длительном пребывании в пещерах у людей, впервые очутившихся в подземном
мире, иногда возникают не то чтобы видения, а как бы картины в мозгу,
которые в первый момент трудно отличить от действительности. Я возразил,
что наблюдал змея до того, как очутился в подземном мире. Он в тех же
осторожных выражениях заметил, что даже у него, излазившего самые дикие
щели планеты, иногда во время пребывания под землей спутывается хронология
впечатлений.
"Ну ладно, - подумал я. - Осталось немного ждать".
Когда мы со всеми мерами предосторожности подтянулись к выходу, то
увидели широкое рваное отверстие.
Признаться, я вздохнул свободнее, когда мой "Скат" очутился в
глубоководных просторах океана. Нет, пещеры не для меня. От этого ощущения
многих тонн земли над собой можно заболеть и галлюцинациями.
С наслаждением расправлял я мышцы рук и ног, точно гора давила меня