"Евгений Санин. Сон после полуночи (Клавдий, Историческая повесть) " - читать интересную книгу автораспасение! Каллист, беги, разыщи его...
- Но цезарь сразу заметит мое отсутствие, да и сенаторы могут заподозрить неладное! - возразил Каллист. - Тогда ты, Полибий! - не слушая дальше, обнял за плечи стоящего рядом вольноотпущенника Нарцисс. - Найди этого всадника, скажи, что он записан на прием к цезарю - это я возьму на себя. Затем от имени Каллиста пообещай ему прощение всех его долгов и еще награду в миллион сестерциев, если он придет сюда с кинжалом за пазухой... - Охрану я беру на себя - его не станут обыскивать! - торопливо добавил Паллант. - И?.. - настороженно спросил Каллист, протягивая тут же написанную расписку. - И?! - в ужасе вскричал Полибий. - Не беспокойтесь, цезарь останется цел и невредим, это уже мы все берем на себя! - положил ему руку на плечо Нарцисс. - А вот от того, как быстро придет Салинатор, зависит теперь все! Он проводил глазами направившегося к двери Полибия и, повернувшись к землякам, сказал: - Вот и мы стали ничем не лучше римлян! - Увы! - подтвердил Паллант. - Как любят они говорить - учиться дозволено и у врага! Как никто другой из эллинов знавший римские пословицы, он хотел добавить что-то еще, но в этот момент двери распахнулись, и на пороге появился привратник. Зардевшись от удовольствия лишний раз выказать свою близость к цезарю, судьба государства. - Император Тиберий Клавдий Цезарь Август! - торжественно провозгласил он, и в залу, заботливо поддерживаемый лекарем Ксенофонтом, в пурпурной тоге, расшитой золотыми пальмами, вошел Клавдии. Глава IV СРЕДСТВО БОЖЕСТВЕННОГО АВГУСТА При появлении императора вольноотпущенники замолчали и, словно по команде, застыли в почтительном, но вместе с тем не унижающим их достоинства поклоне. Сенаторы же, напротив, рванулись вперед и, стараясь опередить друг друга, восторженно закричали: - Да здравствует цезарь! - Да хранят тебя бога для твоих, преданных друзей! - Для римского народа! - Для народов всей земли! - последним воскликнул Вителлий Старший и победно оглядел примолкших сенаторов: мол, кто теперь сможет пожелать цезарю больше, чем я? В ожидании, как минимум, благосклонной улыбки, он перевел глаза на Клавдия и закусил губу. Тяжело опиравшийся на руку Ксенофонта император был на редкость хмур и |
|
|