"Евгений Санин. Между жертвенником и камнем (Тиберий, Историческая повесть) " - читать интересную книгу автора

путь к власти своему родному сыну, а после его смерти - внуку. Серьезным
препятствием в осуществлении замысла была семья Германика, связанная с
Августом кровным родством. И он убирал одного за другим ее членов руками
Сеяна, абсолютно уверенный в надежности префекта претория. Так как же
случилось, что Сеян предал его?
Тиберий замедлил шаг и прищурился на замершие огоньки канделябра,
вспоминая события почти уже двадцатилетней давности,

1 Германик - старший сын Антонии, усыновленный ио приказу Августа Тиберием,
был отравлен наместником Сирин Пизоном в 19 г.

2 Нерон, Друз и Гай - сыновья Германика и Агриппы Старшей, главные
претенденты на императорскую власть.. Последний, после смерти Тиберия,
действительно станет императором и войдет в историю под именем Калигулы*
"Самая непостоянная на земле вещь - это огонь, - с возрастающим
раздражением подумал он. - Ему все равно где гореть: в светильнике у
колыбели новорожденного, в жалкой могиле бедняка или на погребальном костре
императора! Была бы только подходящая пища..."
Августа, вернее то, что осталось от его семидесятилетних радостей,
надежд и мучений, этот огонь испепелил в каких-нибудь полчаса... Казалось,
что он, Тиберий, глядя на тот погребальный костер, должен быть на вершине
счастья. И потому, что власть наконец перешла к нему. И потому, что умер
человек, который всю жизнь унижал его: вынудил восемь бесконечно долгих лет
прожить в добровольном изгнании на Родосе, заставил развестись с любимой
женой и жениться на своей дочери - развратной Юлии... Сорок лет ждал он изо
дня в день этого часа. Засыпал и просыпался с надеждой. А дождался - счастья
и не было. Был лишь жгучий стыд после оглашения завещания, от которого у
него запылали щеки.
Столько лет прошло, удивился Тиберий, а до сих пор он слово в слово
помнил начало завещания, которое во всеуслышанье зачитал вольноотпущенник:
"Так как жестокая судьба лишили меня моих сыновей Гая и Луция1, пусть
моим наследником в размере двух третей будет Тиберий Цезарь",
Даже в своем последнем слове к живым Август не забыл напомнить, что он,
Тиберий - его пасынок, продолжая унижать и после своей смерти.
Если бы не Сеян, не продержаться бы ему тогда у власти и полугода...
Именно Сеян сумел вовремя раскрыть заговор знатнейшего из римлян Луция
Либона. И Сеян - он не кривил душой, когда говорил об этом Макрону - помог
ему усмирить восставшие в Паннонии легионы. Одним воинам через своих
агентов он удачно истолковал лунное затмение, как неблагоприятный знак для
восстания. Других - запугал. Третьим пообещал вдвойне выплатить задержанное
жалованье. Но главное - Сеян вовремя угадал его ненависть к Германику...
Одно упоминание этого имени вызвало в Тиберии вспышку ярости. Он упал
на ложе и, стиснув кулаки, принялся колотить ими по пуховым подушкам.
Да, Германик однажды отказался от императорской власти, которую
настойчиво предлагали ему германские легионы. Но была ли гарантия, что он
стал бы поступать так и впредь? Тогда Сеян, как обычно, не предлагая
открыто убийства, вскользь заметил, не слишком ли привязан народ к его
приемному сыну Германику? И он тоже, будто обмолвившись, ответил:

1 Гай и Луций Цезари - родные внуки и приемные сыновья Октавиана Августа,