"Евгений Санин. Черный Феникс (Историческая повесть) " - читать интересную книгу автора

клеились. Вина выпивалось втрое больше обычного, но оно не веселило,
наоборот, еще сильнее саднило душу, и каждый новый обед все больше походил
на тризну.
Ждали самого худшего.
Однажды, когда трирема подходила к острову Парос, Адвент пожаловался,
что при виде любого из встречных кораблей, прощается с жизнью.
- Ох, и не говори, сынок! Не говори...- сокрушенно поддакнул ему
старик всадник. И Авит поймал себя на мысли, что, разглядывая до рези в
глазах вымпелы на всех суднах, думает о том же. А что еще оставалось?
С каждым часом пути в нем крепла уверенность, что боги,
покровительствовавшие Домициану, и после смерти цезаря делали все для того,
чтобы не дать им вернуться домой.
Падающая прямо на него, готовая похоронить под собой статуя...
Безветрие... Наконец, эта последняя ужасная новость...

Со слов легата, только один раз зашедшего в общую каюту, ему были
известны все подробности римских событий.
Как оказалось, избалованные цезарем преторианцы давно собирались поднять
мятеж. Но им мешал префект претория Петроний Секунд - один из главных
заговорщиков против Домициана. Он словно плотина сдерживал своих
подчиненных. Только благодаря ему сенат смог беспрепятственно сделать
императором Нерву.

Но едва началось исполнение закона об осуждении памяти Домициана, как
по всему Риму принялись рушить его статуи и выскабливать ненавистное имя,
где бы оно ни стояло, плотину прорвало. Первым пал под ее натиском сам
Петроний Секунд.

Не насытившиеся, только разъяренные этой кровью преторианцы
потребовали от Нервы выдачи остальных убийц Домициана. Император отстаивал
их, как мог. Но силы были на стороне гвардии. К тому же ее поддержали
легионы пограничных провинций...
- Всем хорош Нерва, но судьба против него! - вздохнул легат и
подытожил: - Во-первых, он стар, чтобы действовать решительно и энергично. А
во-вторых, и это самое печальное,ему никогда не наладить отношений с армией:
у него нет ни военного опыта, ни авторитета у легатов. Поэтому в Риме льется
кровь истинных и мнимых противников Домициана, и ни Нерва, ни сенат не в
силах остановить ее. Это ли, ответьте мне, не конец?

Никто, даже старик всадник, не смогли возразить Квиринию. И теперь, у
Пароса, от которого до берегов Италии было рукой подать, вряд ли кто молил
богов дать попутного ветра.
Напряжение достигло предела, когда впереди показалась гавань, и в
ней - военное судно с развевающейся на вымпеле капитолийской волчицей. На
его палубе не было ни души, но Квириний опытным глазом определил
принадлежность корабля.

- Пятый Македонский легион, - уверенно заявил он и со вздохом
добавил: - Надежда и опора Домициана во Фракии...