"Евгений Санин. Черный Феникс (Историческая повесть) " - читать интересную книгу автора Как отвечал тому сверху Архипп:
- Я везучий, и поживу еще, будь уверен! Причем так, как тебе не снилось! Ибо я не такой осел, чтобы вернуть вам все! Уж десяток-другой миллионов сестерциев я припрятал, и они еще дождутся моего возвращения! На глаза Авиту попался якорный канат. Черный. Новенький. Хорошо промасленный, ни разу не спускавший якорь в чужих портах. И якорь - самая спасительная часть корабля, вдруг подумалось ему, тоже, наверное, новенький, и способен удержать даже такое судно от гибели на скалах. И тут он понял, что надо делать. Легионеры не препятствовали Авиту бежать в сторону, противоположную от трапа - к носу корабля. Подскочив к канату, он с яростью, небывалой силой взмахнул мечом и - словно расправлялся на месте со своим доносчиком, а заодно и со всеми остальными - перерезал его. Все! Теперь якорь навсегда останется на своей родине. А эти... - Эй! Уберите этого сумасшедшего! - заревел наверху Архипп. - Он же погубит нас!! Но Авита уже ничто не могло остановить. Он пробежал к месту, где крепились швартовые, и с наслаждением принялся кромсать их. Обрывки канатов поползли по каменным плитам, вслед за медленно отходящим от пристани кораблем. - Молодчина, Авит! - кричал Фундан. Вырвавшись, наконец, из - Теперь уже ничто не спасет их! - радостно заметил подошедший к ним Адвент. - А своим спрятанным золотом уже не воспользуются и остальные черные фениксы! - подтвердил Квириний и одобрил: - Славно придумано! И даже Крисп, не выразив Авиту недовольства, без слов поднял меч и водворил его на место. Тем временем на капитанском помосте появился римлянин, очевидно знакомый с морским делом. Он принялся отдавать торопливые команды. Сев на скамьи гребцов, доносчики недружно ударили веслами. Корабль накренился, едва не зачерпнув воды. Мачта его пронзительно заскрипела. В одном месте, к великой радости бывших ссыльных, от обшивки отлетела доска. Избегая губительного столкновения с триремой и остальными судами, корабль отошел от причала и, виляя, обреченно двинулся в сторону волнорезов и кипевшего за ними моря. Его отход был встречен на берегу полным молчанием. И это был, пожалуй, тот единственный в истории Остийской гавани случай, когда никто из провожавших не пожелал отплывающим счастливого пути, что так важно в любом, наполненном тревогами и опасностями, морском путешествии. |
|
|