"Владимир Санги. Легенды Ых-мифа " - читать интересную книгу автора

какого-нибудь рода, о его необыкновенных похождениях. В нем много
таинственного. В трудных для объяснения моментах рассказчика выручают
воображение, фантазия, соответствующие его первобытному мышлению.
В тылгурах легко прослеживается действительное начало. Не зря
сказители говорят: "Тылгур.- правда. Сочинять от себя - грех".
В тылгурах воспевается ум человека, его стремление к добру; зло
высмеивается и наказывается. Во многих тылгурах можно найти попытку
объяснить мир.
Когда жители стойбища узнают, что к ним приехал нгастук (Н г а с т у
к - рассказывающий нгастуры.), они на время оставляют сопки и распадки, реки
или заливы, чтобы собраться в просторном то-рафе и послушать нгастур.
Излюбленным мотивом нгастуров являются долгие походы героя в
отдаленные края, чаще всего за невестами. В древней поэме причудливо
переплетаются быль и небыль, действительное начало и выдумка. Сказитель -
нгастук прибегает к невероятным преувеличениям, фантазии. И это делается
преднамеренно, что недопустимо в тылгурах. Нгастур исполняется пением и
речитативом. И от нгастука требуется не только захватить слушателя
необычностью рассказа о похождении героя, но и поласкать его слух приятным
красивым голосом.
Мне сейчас трудно вспомнить какое-нибудь селение или стойбище, где бы
не рассказали тылгур или нгастур. В любом селении, в любом стойбище, в любом
месте, где живет нивх, и сегодня можно услышать старинные тылгуры и
нгастуры. И не только сказители могут поведать свои чудесные тайны.
Пройдитесь по нивхским урочищам, всмотритесь в лиственничные рощи,
оцепеневшие от какого-то страха, изогнутые какой-то злой силой,
распростершие к небу искривленные руки - ветви; прислушайтесь к ночному
разговору струй нерестовых рек; осмотрите обомшелые останки древних
стойбищ - они поведуют вам свои таинственные истории. Только умейте слушать.

Почему хохочет куропатка


Когда ты пойдешь по тундре, обязательно где-нибудь поднимешь
быстрокрылую суетливую куропатку. Она взлетит с шумным фурканьем и окатит
тебя таким хохотом, что ты от неожиданности можешь свалиться с с ног. Но ты
не подумай, что над тобой хохочет куропатка. Она смеется вот над чем.
Жила-была ворона. Жила себе и горя не знала. В ее долгой жизни было
немного лет, когда она голодала - падали и отбросов вокруг всегда
достаточно. Жила, жила себе ворона, но вдруг какой-то ветер сорвал ее с
места, и полетела она в дальние края, туда, где не бывал ни один ее сородич.
Летала она, летала и увидела цветущую долину и реку с множеством притоков -
нерестилищ. На берегу реки ворона увидела какие-то сооружения - настилы, а
на них положены тонкие шесты. А с шестов свисают гирлянды чего-то красного,
солнечного, аппетитно пахнущего. Сделала ворона над берегом круг, села на
крайний настил. Склонила голову набок - сверкнула голодным глазом, склонила
голову на другой бок - сверкнула жадным глазом. И вспомнила ворона - в
каком-то далеком году в ее долгой жизни от кого-то она слышала, что есть
таинственная земля Ых-миф и жители ее едят необыкновенную пищу - юколу.
"Это и есть юкола!-возликовала ворона.- Я первая увидела ее!"
Подскочила к шесту, сверху клюнула не саму красную юколу, а маккрма-воти.