"Владимир Михайлович Санги. У истока " - читать интересную книгу автора

торопит её, тычет крючковатым носом, кусает. Самка ускальзывает от его
острых зубов.
Но вот она остановилась. Прижалась к гальке. Плавниками щупает дно.
Место ей понравилось. Хвостом ударила в гальку. Течение потянуло, как пыль,
поднятый ил. Под самкой образовалась лунка. Самка замерла, застыла. Лишь
хвост подёргивается нервно. И вот в ямку золотистой струёй потекла икра!
Струя! Ещё струя! В каждой икринке играло по солнцу. А икринок - сотни.
Вода, казалось, до упругости пропиталась солнцем. И рыбы плавали в солнце.
Сердце Полуна затрепетало в груди, забилось сильно, радостно. Он видит
начало жизни! Вот они, тысячи будущих кетин! Самец нетерпеливо вился вокруг,
устрашающе разевая пасть, предупреждая других самцов. Наконец, вяло вильнув
хвостом, самка отодвинулась в сторону. Самец стремительно занял её место.
Белое мутное облачко закрыло искрящуюся икру. Затем самец принялся бить
хвостом по дну, заботливо загрёб ямку - колыбель своих потомков.
А кругом и рядом сотни таких же пар совершали великое дело продолжения
рода. А после стояли над бугорками гальки, охраняли их, обессиливали и здесь
же умирали. Их дряблые тела выносило на берег течение.
"Вы можете спокойно умирать, - думал старик, - вы совершили самое
важное в своей жизни - оставили после себя жизнь".
Полун попятился назад, тихо отошёл от нерестилища и направился дальше,
вверх. В километре от этого места - второе нерестилище. Как там дела?
Уже издали тонкий слух таёжника уловил тревожные всплески воды на
нерестилище. Кто там - медведь? Полун зарядил ружьё жаканом. Быстрыми, но
мягкими шагами подошёл к кустам и осторожно выглянул из-за них.
То, что увидел старик, настолько поразило его, что он чуть не крикнул:
"Ыйка!" [Ыйка - восклицание, выражающее испуг, крайнее удивление.]
Человек в длинных резиновых сапогах стоял по колено в реке, ловкими
ударами остроги бил лососей и выбрасывал их на берег. Там лежало уже
несколько десятков рыбин. У некоторых вспороты животы. Рядом стояла бочка.
"Заготовляет икру", - будто острым ударило в сердце Полуна.
Человек метнул острогу в проплывающую рыбину и поднял её, трепещущую,
над водой. Из рваной раны, сверкая кровавыми слезинками, стекала упругая
икра.
Полун узнал в браконьере Серёгу. Того самого Серёгу, который некоторое
время жил на берегу Тыми. Серёга приехал на Сахалин по вербовке. Работал
трактористом. У нивхов научился солить икру. Днём работал в поле, а по ночам
ловил кету. Добычу продавал.
Полун уже имел с ним неприятную встречу. В прошлую осень старый охотник
возвращался со своего участка, где разбрасывал приваду. На этом самом
нерестилище он неожиданно наткнулся на Серёгу, который точно так же
заготовлял икру. Тогда Серёга поставил кружку водки и взял с него слово
никому не говорить.
Вскоре Серёга исчез. Говорили, что он уехал куда-то на материк.
Сейчас он в сапогах стоял на нерестилище.
Почувствовав пристальный взгляд Полуна, Серёга резко обернулся. В его
глазах вспыхнул страх: незнакомый человек стоял, опираясь на ружьё. Но тут
же страх как рукой сняло. Глаза Серёги засияли, будто луна, с которой сошло
облачко.
- Ах, это ты, Полун! Чего ты уставился на меня?
Полун не двинулся с места. Его взгляд, наверное, был страшен, потому что