"Владимир Михайлович Санги. Изгин " - читать интересную книгу автора

большой и малой воды. А Изгина увези хоть куда, продержи его там сколько
угодно времени, вернётся к родному заливу, взглянет на его лицо и скажет:
сегодня третий день большой одинарной воды, через неделю будет двойная вода.
А знать воду ой как надо! В большую воду за сутки один длинный прилив и
такой же длинный отлив. А в двойную - косы не успевают обнажиться, как тут
же вновь заливаются приливной волной. На восточном побережье Сахалина
рыбачут в двойную воду два раза, в большую - один. В переходный период
между двумя водами первый отлив еле намечается. Но при расторопности можно
сделать замёт. Иногда во время подходов сельди и в толчок притоняют большие
уловы. Но кое-кто по неопытности "зевает" этот миг.
Как-то вышел Изгин на берег, взглянул на залив и заметил: через полчаса
вода слегка отхлынет. Но никто и не собирался на рыбалку. Изгин торопливо
направился к Латуну, бригадиру молодёжной бригады. Застал у него многих
рыбаков. Собрались у бригадира и с самым беспечным видом о чём-то говорят.
Латун гостеприимно поднялся навстречу старику и предложил стул. Старик
прошёл мимо высокого неудобного стула, сел у стены на пол, накрест подогнув
под себя ноги, хитро прищурив щёлки-глазки, сказал:
- Уже май месяц, а медведь всё ещё спит в берлоге. А осенью он
удивится: "Что-то произошло в природе - лето на месяц стало короче".
Молодые рыбаки поняли намёк.
- Что вы говорите, дедушка! Толчок будет завтра, - уверенно сказал
Латун.
- У человека есть слабость: когда он разучится делать своё дело,
начинает поучать других. - Это сказал Залгин, редкий среди нивхов грубиян,
не признающий разницы ни в возрасте, ни в положении. Товарищи не любили его
за это, но держали в бригаде: работал как нартовая собака.
Вокруг раздалось: "Ш-ш-ш-ш". Это на Залгина. А Изгин надел потрёпанную
оленью шапку и гордо вышел. Через час молодые рыбаки стояли на берегу -
тянул слабый отлив. Рыбки, резвясь, выпрыгивали из воды и, сверкнув жирными
брюшками, возвращались в родную стихию. Рыбаки оживлённо говорили о чём-то,
резко жестикулировали. Всё это Изгин видел из окна своего дома. А поздно
вечером, когда рыбаки вернулись с рыбалки, использовав только один отлив,
мимо прошёл старик Изгин. Он шагал с независимым видом: руки заложены за
спину, голова запрокинута, будто старая шапка вдруг настолько отяжелела, что
оттягивала её назад.
- Дедушка, - донёсся до него виноватый голос Залгина.
Изгин даже не обернулся.
- Дедушка, а дедушка! - слышится глухой, хриплый голос.
Это обращается уже бригадир. Ну что ж. Ему можно ответить.
Молодые рыбаки окружили старика.
- Дедушка, бригада просит извинить Залгина. - Это сказал бригадир.
- И ещё, дедушка, я уже третий сезон бригадиром, а нет-нет да и ошибусь
с этим проклятым течением. Научите меня совсем не ошибаться.
Изгин внимательно посмотрел на Латуна, потом перевёл суровый взгляд на
Залгина, стоявшего с опущенной головой. Видно, здорово ему досталось от
друзей. Старик глубоко и спокойно вздохнул. Примирение состоялось. Кто
теперь посмеет сказать, что Изгин никому не нужен! Человек - он всегда
людям нужен. Пусть он будет инвалидом или глубоким старцем - он нужен
людям.
Напротив дома Изгина - тонь. Её так и называют - Изгинская. Когда