"Владимир Михайлович Санги. Ложный гон " - читать интересную книгу автора

разбросаны на многие десятки километров. Это ищут нефть.
Слева, отсеченный от моря длинной бугристой косой, покрытой кустами
ольшаника, открылся залив Нга-Биль со множеством островов, темнеющих густыми
рощами приземистой лиственницы. Серое, местами покрытое туманом море уходило
далеко влево и обрывалось где-то за изогнутым белесым горизонтом. Длинные
извивающиеся волны зарождались прямо из темной пучины, вздымались, обрастая
белой гривой, и выбрасывались на пологий песчаный берег, далеко выкатывая
живую пенную кайму.
- Смотри! Смотри! - закричал старик Лучка, уже совсем оправившийся от
испуга. - Вон, внизу, слева! Речка идет от озера в залив! И поселок у
озера!.. И река и поселок называются Къ'атланг-и.
Пларгун утвердительно закивал головой: да, да, он знает эти места.
Как-то вместе с одноклассниками он приезжал на экскурсию на нефтепромысел
Хатагли.
- Къ'атланг-и... Къ'атланг-и, - повторил старик. - Нгафкка, а ты
знаешь, откуда это название пошло?
Гул мотора, больно сверливший уши, стал тише.
- Эта река называется Къ'атланг-и. А русские на своих картах написали
Хатагли. Потому что их ухо плохо слышит нивхскую речь.
Старик еще раз взглянул на узкую, извивающуюся речку, тускло блеснувшую
щеками-заводями.
- Река как река, - сказал старик. - Но вода в ней совсем негодная.
Где-то в нее нефть втекает. Вода в реке, как наваристый чай, густая и очень
вонючая. Таймень, что из залива в реку уходит, керосином пахнет. За цвет и
запах так реку и назвали: Къ'атланг-и - терпкая, значит. Вон на берегу
залива большие, как дома, красные баки. Видишь? В эти баки японцы нефть
качали, здесь была японская концессия. Давно это было, до войны. Весь залив
нефтью испоганили. Им-то что заботиться о заливе, об этой земле. Знали:
временно они здесь. Им нефть была нужна... Но вот пришли наши. Но и наши не
очень-то берегут залив... Залив-то Нга-Биль называется - Место крупных
зверей. На косах были лежбища нерп и сивучей. Много рыбы в заливе водилось.
Л где рыба и зверь есть, там человек поселится. На побережье много стойбищ
было... Испоганили залив. Зверя отпугнули, рыбу керосином заразили. Только
одно название и осталось Нга-Биль...

Нехан сидел напротив и тоже смотрел в окно, задумавшись. Пларгун
украдкой с восхищением поглядывал на него.
Если бы не Нехан, Пларгун болтался бы сейчас в поселке, слонялся по
берегам остывших тусклых озер в поисках запоздалых уток... Октябрь -
межсезонное время. Рыбаки уже заканчивали осеннюю путину, повытаскивали на
берег лодки и мотоботы, ждали, когда станет лед, чтобы выйти на подледный
лов наваги...
Своего отца Пларгун не помнил. Когда ему было три года, отец ушел
промышлять нерпу во льды Охотского моря и не вернулся.
Пларгун рано научился обращаться с луком - подарком дяди Мазгуна, за
лето добывал несколько сотен пушистых, полосатых бурундуков. Дядя Мазгун
радостно говорил: растет охотник, достойный отца!..
Когда Пларгуну исполнилось двенадцать лет, дядя подарил ему настоящее
ружье - одностволку двадцатого калибра.
В начале лета дядя Мазгун чинил лодку-долбленку. Над бугристым берегом