"Владимир Михайлович Санги. Ложный гон " - читать интересную книгу автора

Но вот с лапой покончено. Юноша распрямил гудящую спину и осмотрел свою
работу. С многочисленными кровянистыми порезами лапа выглядела так, будто ее
изжевали собаки. Три другие лапы слепили ровной белизной. Пока Пларгун
"раздевал" лапу, Лучка успел разделаться и с брюшной частью.

У потухшего костра сидел Нехан и спокойно пил чай. Даже не подумаешь,
что он прошел большой путь по тайге, да еще с тяжелыми шкурами молодых
медведей за плечами.
Кенграй подошел к хозяину, вяло виляя хвостом, и низко опустил голову с
прижатыми ушами.
"Почему ты так унижаешься? Что с тобой?" - глазами спросил Пларгун.
Собака словно поняла хозяина - не поворачивая головы, бросила на Нехана
настороженный взгляд.
Помимо шкур Нехан принес еще и медвежью желчь. Сказал, что настиг
пестунов далеко. Надо взять мясо. Остальное пойдет на приваду для соболей и
лис. А желчь зачем? Стоило ли...
- Ты останешься. Растянешь шкуры, вот тебе... как оно называется...
образец, - сказал Нехан, показав на висящую перед палаткой на гнутых
растяжках шкуру медведицы. - И еще сваришь желчь. Только не перевари. Лучше
вари на печке, а не на костре. Надо варить на спокойном огне.
Еще вчера старик между делом поставил полог - на случай дождя, чтобы
было где готовить пищу.
Старшие, закинув за плечи пустые рюкзаки, удалились. Кенграй остался
лежать, удобно положив голову на лапы. Только глазами их проводил.
Соорудить растяжки из молоденьких стройных лиственниц - дело не
трудное. А вот натянуть на них сырую "живую" шкуру - куда сложней. Пларгун
только к полудню справился с этой работой и сразу же принялся варить желчь.
Юноша перевязывал проточные канальцы и чувствовал, как они, тонкие и
скользкие, никак не хотели подчиняться его неуверенным пальцам. Он боялся,
как бы ненароком не прорвать нежный мешочек желчного пузыря.
Сухо потрескивая, топилась жестяная печка. Пларгун поставил на ее
большую эмалированную кастрюлю с водой и, подождав, когда она нагреется,
бросил три желчных пузыря.
Печка гудела. Искры, вылетев из трубы с горячим дымом, вспыхивали,
тускнели и оседали на траву, на полог...
Спокойно лежавший Кенграй встрепенулся и сел. Большие острые уши
вскинулись, быстро заходили в разные стороны, сблизились. Пес суетливо повел
носом, шумно и глубоко втягивая воздух. Пларгун понял: кто-то посторонний
подошел к стану. Его спина покрылась мурашками. Что будет, если это медведь?
А вдруг не просто медведь, а шатун? Наверно, почуял мясо и, голодный и злой,
пришел на запах. Эта предательская коптилка разносит дух мяса на всю тайгу.
А может, не один? А два. Или три? Озираясь, Пларгун потянулся за
ружьем. Трясущейся рукой нащупал пулевой патрон, вложил в ствол. Ружье
невесомо взлетело к плечу. И только теперь молодой охотник почувствовал: до
чего ружье хрупко и ненадежно!
Вдруг что-то толкнуло в грудь. Пларгун, внимательно смотревший вправо,
в кусты, резко откинулся. Никого... а-а, это сильно вздрогнуло сердце. О,
как оно стучит!
Кенграй вкочил и бросился было в чащу, но Пларгун остановил его:
- Порш!