"Владимир Михайлович Санги. Ложный гон " - читать интересную книгу автора

обычай. Да и обижать старика не хочется. Пусть потешится". Так думал
знаменитый охотник. Сам-то он давно не верит в святость ритуалов. Но иногда
нет-нет да закрадется в его душу сомнение...
- Твой свинец давно сгорел! - ни с того ни с сего разозлился Нехан.
Пларгун схватил банку и вытащил из костра: в капле жидкого, как ртуть,
свинца плавал твердый кусок. Юноша недоуменно глядел на Нехана, так и не
поняв, почему тот, обычно сдержанный и спокойный, вдруг рассердился.
Вскоре вернулся старик с полной кружкой крупной таежной брусники.
Ягодным соком обмазал кончики священных стружек и сказал:
- Хала! Идемте к месту, где удача нас навестила.
Старик сказал "нас". Если в тайге кого-либо одного обходит своим
вниманием Курнг - всевышний, удачи не жди. А тут большая удача. И не важно,
кто добыл зверя. Считай: удача пала на всех троих.
Нехан проводил старика и юношу к месту, где он убил зверя. Собаки со
злобным азартом подскочили к медведице, вцепились в гачи [Гачи - длинная
шерсть на звериных ягодицах.] и стали их рвать, захлебываясь яростью.
- Ну и храбрецы на мертвого зверя! - сказал Нехан и разбросал собак
ударами ноги. Трое охотников схватили медведицу за передние лапы и за
загривок и, подражая голосу зверя, с криком "хук" дружными рывками поволокли
его вокруг вековой лиственницы против хода солнца.
Тяжела добыча, и охотники с трудом совершили с нею четыре положенных
круга. Отдышавшись, Нехан закинул за спину двустволку и скрылся в чаще. За
ним побежали псы.
Старик обвязал сплетенными стружками морду медведицы чуть пониже глаз,
второе кольцо приладил вокруг головы позади ушей, соединил оба кольца
посередине лба и украсил голову султанчиком из стружек, предварительно
обмазав их соком брусники. На медведицу надели символический намордник. Если
в звере есть хоть немного злого духа, он укрощен.
Затем перевернули зверя на спину...
Пларгун впервые свежевал медведя. До этого он только иногда ел вареное
медвежье мясо из чугунного котла на медвежьих праздниках, которые созывались
в честь удачи какого-нибудь охотника. А "праздников домашнего зверя" Пларгун
вообще никогда не видел. Такие праздники приходятся на конец февраля -
начало марта. В это время Пларгун учился. А школа-интернат находится в
районном центре. Праздники домашнего медведя проходят куда более пышно и
торжественно. Еще бы: медвежат вылавливают, когда им всего несколько
месяцев, откармливают несколько лет до возраста половой зрелости.
Пларгун свежевал медведя впервые. Точнее, помогал свежевать. Самое
сложное, оказалось, "раздеть" лапы. Но старик ловко расправился с двумя
задними лапами. Оттягивая кожу, чтобы старику удобнее работалось, Пларгун
внимательно следил за его действиями. Потом Пларгун вытащил свой нож,
звякнул по лезвию ножом старика и склонился над левой передней лапой.
Нож непослушно натыкался на многочисленные упругие жилы, вонзался в
толстую мозолистую подошву, скрежетал по костям, где, как полагал Пларгун,
должен быть мягкий хрящ сустава.
Когда наконец Пларгун высвободил последний палец лапы и стал снимать с
ноги "чулок", он почувствовал, что на него смотрит Лучка. Пларгун не поднял
головы. Только по разгоряченному лицу текли струйки пота. Быстрее заходил
ножом. Но спешка не привела к хорошему - на коже оставались куски сала.
Приходилось вновь и вновь возвращаться к ним.