"Владимир Михайлович Санги. Женитьба Кевонгов " - читать интересную книгу автора

неслышно, на то ведь они и духи. Они исчезнут, а собаки еще долго будут
лаять. Но нельзя, чтобы они так быстро ушли.
- Пойди сюда! - позвала Талгук, приглашая Лайргуна посмотреть на духов:
пусть и он будет счастлив.
Духи тоже увидели Талгук. Талгук побежала к собакам, разогнала их
пинками. Собаки отошли в сторону, недоуменно взглядывая на хозяйку.
Лайргун нерешительно топтался на месте. Дух, что с бородой до пупа,
медленно, на плохо сгибающихся ногах, с отставленной рукой, в которой держал
увесистую палку, прошел мимо Талгук, опасливо оглядываясь на собак. Талгук
удивилась: духи, а собак боятся. Духи, они обычно невидимые, но, когда хотят
сделать хорошее, оборачиваются людьми и приходят в стойбище или к охотникам.
Так говорится в преданиях.
Дух с длинной бородой обошел Лайргуна, прошел в то-раф. Второй, что
поменьше ростом, остановился в нескольких шагах от Талгук.
А она рассматривала их и гадала, что могли они принести жителям Ке-во.
"Духи, оказывается, тоже бывают разных возрастов, совсем как люди. Вот этот,
однако, молодой - на лбу не видно морщин. А глаза! Странные, будто водой
морской налиты". И тут она услышала треск. Оглянулась: Лайргун, этот
красивый юноша, младший из трех Кевонгов, медленно оседал. Не успела Талгук
сообразить, что произошло, ее втолкнули в то-раф. Духи о чем-то заговорили
на своем языке. Потом тот, кто покрупнее, оттолкнул меньшего, кинулся на
женщину.
В голове помутилось. Перед глазами проплыло лицо большого бородатого
духа. И полуживая женщина еще думала, как понять происходящее: счастье ли
привалило, или беда...
Оголенное плечо саднило. С чего это? На плече лежала большая жилистая,
немыслимо волосатая рука. А на руке - железное кольцо с обрывком... цепи.
Странное украшение. Железо растерло ей плечо до крови, а дух и не замечал,
что ей больно. Хоть бы убрал руку, хоть бы убрал... Дух... Добрый дух... И
тут от страшной догадки Талгук вздрогнула: это к'итьк! Женщина на какой-то
миг потеряла сознание, а когда вновь пришла в себя, увидела лицо другого
к'итьк...
Потом оба набросились на сырую рыбу, что лежала у порога. Талгук
приходила в себя, но великий страх вновь и вновь повергал ее в забытье.
А к'итьк, как голодные собаки, в спешке засовывали в рот рыбу, хрустели
костями, по бородам стекала густая рыбья слизь...
Девочка... Моя маленькая девочка. Зачем же ты вошла в то-раф? Ведь
Наукун, увидев злодеев, схватил тебя за руку и потащил в кусты. Там и надо
было сидеть до конца. Как Наукун. А ты не выдержала, сердце твое жалостливое
вытолкнуло тебя из укрытия.
Даже изувеченное тело дяди не отпугнуло тебя. Ты потянула дверь. Она
неслышно перекосилась на ременных подвесках. Ты увидела меня на лежанке,
истерзанную. Глаза твои наполнились ужасом, но ты не убежала, вскрикнула и
бросилась ко мне. О, зачем так?
К'итьк разом забыли о еде. Первым схватил тебя тот, что помоложе. До
сих пор слышу твой крик. Больно мне, больно... Не могу. Не могу... О-о-о,
больно. Лучше бы они меня убили. Лучше бы они меня живую изрезали на
куски... О-о-о... Старший схватил младшего за волосы и так дернул, что тот
завопил дурным голосом. Мне бы взять топор да снести обоим башку. Но ноги,
мои презренные ноги, совсем отнялись. О-о-о. Почему вы, боги, не пришли мне