"Владимир Михайлович Санги. Женитьба Кевонгов " - читать интересную книгу автора

прилавок. Вслед за ним и другие части быка уместились на деревянных плахах.
Чочуна взялся за топор с широченным плоским лезвием. И не успел
торговец еще и подумать, как распорядиться - Чочуна бросил на прилавок
несколько аккуратно отрубленных кусков.
- Ты торгуй, торгуй, - сказал Чочуна, так и не дав хозяину опомниться.
Очередь, действительно, собралась. Мясник еще раз оценивающе посмотрел
на работу откуда-то взявшегося помощника, удовлетворенно хмыкнул и стал за
весы.
Торговля шла бойко - на парное мясо был большой спрос. Очередь все
росла и росла. Через каких-то полтора часа была распродана вся задняя часть.
Мясник клал деньги в карман, а когда карман наполнялся, сгребал их крупной
ладонью, совал в мешок, который лежал у ног.
Вот распродана и передняя часть. Чочуна накидал на прилавок горку
нарубленного мяса, выпрямил натруженную спину, бросил рядом с горкой кусок
грудины и сказал:
- Это мне за работу. Я отойду на минуту, покурю.
- Иди, иди, друг, - добродушно сказал мясник, кивая головой в знак
согласия.
Чочуна постоял секунду-другую за спиной мясника, вытирая руки о
мешковину...
Мясник видел, как тает горка нарубленного мяса, ощущал, как набухает
правый боковой карман, и, раза два пройдя глазами по небольшому куску
грудины, удовлетворенно думал: "Я ждал, что попросит куда больше. А он -
всего лишь кусок".
Карман оттопырился, и мясник схватил кучу денег, нагнулся и, не глядя
под ноги, привычно пошарил свободной рукой. Рука прошла по доскам пола,
коснулась носка сапога, дальше опять ощутила голый пол. Глянул вниз - мешка
не было. Обернулся вокруг - мешка с деньгами не было. От неожиданности
разжал руку, деньги посыпались на пол. Тяжело дыша, пробежал мимо других
торговцев. Над рядами пронесся панический крик: "А-а-а! А-а-а! Огра-били!"

Глава 9

Никогда Чочуна не имел столько денег. Он приоделся в городское и
выглядел щеголем. Уже не первый вечер Чочуна проводил в прокуренном грязном
кабаке, где вдоволь было водки, китайского листового табака, жареного мяса,
малосоленого омуля и крепкосоленого мата. Мат и табак - они поначалу
заставляли юношу из якутской тайги воротить нос. Но вскоре Чочуна перестал
отворачиваться, хотя и не пристрастился ни к куреву, ни к мату. Водку пил с
заметным удовольствием. И заедал мясом. А мясо - какой же якут без мяса!
Чочуна подходил к хозяину кабака и небрежно кивал: "Грудинку! В долгу
не останусь". "В долгу не останусь" - эти слова он слышал здесь же в кабаке
от кого-то. Слова понравились - они имели магическую силу. И, действительно,
на столе у якута появлялась дымящаяся хрящеватая, сочная грудинка. Якут
поедал ее, запивал водкой, на глазах добрел и кидал на стол деньги, не
считая.
Как-то вечером в кабак вошли двое русских, по одежде скорее из деревни:
рубахи навыпуск, перепоясаны, на ногах у одного яловые сапоги, у другого
стоптанные башмаки. Тот, что в сапогах, был постарше и держался независимо.
Сели они за соседний стол.