"Маргит Сандему. Ненасытность ("Люди Льда" #32)" - читать интересную книгу автора

которое она знала. На похороны отца пришло всего несколько соседей. Марит
написала братьям в Америку о том, что отец умер и что она сама больше не
имеет права проживать в Свельтене. Не мог бы кто-нибудь из них прислать ей
немного денег, чтобы она смогла купить себе одежду, заплатить за жилье и
как-то продержаться первое время на новом месте? Потом, возможно, она найдет
себе какую-то работу. К тому же последние два года она чувствует себя
неважно, ей не мешало бы обратиться к врачу. Или, возможно, она смогла бы
приехать к ним?
Никто не ответил ей.

Марит сидела дома и ждала письма. Она не знала, с чего ей начать новую
жизнь. Все, что представляло собой хоть какую-то ценность в доме, она
постепенно распродала. Она питалась теперь ячменем, который собирала на полу
в амбаре, мороженной брусникой из леса и водой из ручья.
Во время похорон соседи говорили друг другу: "Вид у Марит из Свельтена
болезненный. А ведь она была когда-то хорошенькой девушкой!" "Да, но теперь
ей будет легче, теперь, когда этот мерзавец сдох!" "Тише, не говори дурных
слов о покойнике!"
И все озабоченно кивали головой при виде худой женщины, стоящей возле
могилы. Кожа да кости. После похорон никто больше не вспоминал о ней, у них
хватало своих забот, им тоже приходилось работать на помещика.
Вот уже два года, как Марит чувствовала боль в правой части живота.
Приступы становились все чаще и чаще, все сильнее и сильнее.
В одинокие ночи, когда тело ее страдало от голода, а душа - от
одиночества, боль становилась вдвое сильнее. Она скрючивалась, лежа на боку,
прижав колени к подбородку, издавая тихие стоны, в страхе прислушивалась к
сигналам собственного тела, свидетельствующим о том, что что-то внутри у нее
не в порядке. Если ничего не помогало, она вставала и принималась ходить
взад-вперед по своей крошечной комнатке, держась за спинку кровати, за
спинки стульев - туда и обратно. Ей нужно было держаться за что-то, потому
что, упав - а однажды она чуть не упала в обморок,- она еще больше страдала.
"Что же мне делать? - в безмолвном отчаянии думала она. - Что же со
мной будет?"
Собственно говоря, смерти она не страшилась, поскольку жить ей было не
за чем, просто ей не хотелось умирать в таком плачевном одиночестве, ведь
тело ее могло бы пролежать долго, прежде чем кто-то обнаружил бы его, а ей
не хотелось, чтобы от нее исходила вонь, когда ее найдут, а из помещичьей
усадьбы должны были вот-вот явиться, чтобы вышвырнуть ее вон... Мысли ее
двигались по кругу, она замечала, что для нее так непривычно сопоставлять
свою жизнь с жизнью других людей.
Пережив одну из таких одиноких ночей, она, наконец, заснула под утро. И
ей приснилось, что отец по-прежнему жив и командует ею, держа в руках палку,
а она бегает туда-сюда, выполняя его поручения... Она проснулась и тут же
произнесла вслух:
- Спасибо, Господи, что это был всего лишь сон!
Она прерывисто дышала, в голове у нее шумело.
И новый приступ боли заставил ее согнуться пополам - еще более сильный,
чем до этого. Она не ела уже много-много часов, желудок был совершенно пуст,
тем не менее, у нее начался рвотный спазм.
"Нельзя так", - подумала Марит, пытаясь встать на ноги. Она встала,