"Маргит Сандему. Дом в Эльдафьорде ("Люди Льда" #26)" - читать интересную книгу автора Эскиль, получивший обратно свои дорожные сбережения, благодаря
вмешательству поверенного короля, тут же брякнул, что привык останавливаться в лучших гостиницах. Глаза Терье на миг расширились, в уголках рта появилась удовлетворенная улыбка. - Лучше всего, если я смогу пожить в этом доме, - поспешил добавить Эскиль. Терье явно был не в восторге от этого. - Здесь по ночам плачет ребенок, - сказал он. - Это так надоедает. Я могу предложить тебе комнату и получше, юноша. В доме Йолина? Прямо сейчас? Собственно, Эскиль не был еще готов к этому, он чувствовал себя разбитым усталостью и голодом. - В данный момент мне нужно просто поспать, - с неуверенной улыбкой произнес он. - И детский плач мне вовсе не помешает. А если к тому же я смогу перекусить здесь, это будет просто великолепно, поскольку я уже не помню, когда ел в последний раз. Я плыл на весельной лодке почти весь день. Он показал мозоли на ладонях. Терье озабоченно покачал головой, видя такое легкомыслие. - Ладно, если ты удовольствуешься жалкой каморкой, ты можешь переночевать здесь. А утром мы поищем для тебя что-нибудь получше. Еду ты тоже получишь, а руками твоими мы займемся! - Спасибо. Вскоре Эскиль улегся в постель в столь же опрятной, что и кухня, комнатушке. Он был сыт и доволен, ладони его были перевязаны - и он моментально заснул. Посреди ночи он проснулся от долгого жалобного крика, выражавшего Сев на постели, он прислушался. И он различил еле слышный, утешающий женский голос. Это кричал ребенок, и Эскиль содрогнулся от жалости, почувствовав, как к горлу подступает комок. Как мог ребенок переносить такие страдания? Безутешные крики боли находили отклик в нем самом, словно это страдал он, и на глазах у него появились слезы сострадания. Судя по всему, это был уже не грудной ребенок, голос у него был почти как у подростка. Женщина бормотала ласковые слова, пытаясь утешить его, но в голосе ее слышались отчаяние и безнадежность. Открылась какая-то дверь, крики стали слышны громче. И тут послышался сердитый мужской голос: - Ты, что, не можешь заткнуть глотку этому чертову мальчишке? У нас в доме гость! Женщина что-то тихо и смиренно ответила. - Тысячу раз я уже говорил тебе, чтобы ты дала ему дозу - и он затихнет навек! - произнес грубый мужской голос. - К чему ему все эти мучения, ведь все равно он не выздоровеет! Женщина испуганно зашикала на него. - Он может услышать тебя, Терье! - Ну и что? Уж не думаешь ли ты, что он когда-нибудь выздоровеет? Дверь снова захлопнулась. Эскиль долго лежал без сна, прислушиваясь к жалобному крику ребенка, который становился все тише и тише, пока, наконец, не прекратился. Господи, что же это такое? Бедный, бедный ребенок! И бедные родители! У |
|
|