"Маргит Сандему. Глубины земли ("Люди Льда" #24)" - читать интересную книгу автора

якобы слишком простое воспитание! Мне тоже не особенно приятно сидеть и есть
в одиночестве.
Он сжал губы, удрученно улыбнувшись, но взял ложку и начал есть - с
преувеличенной осторожностью, так, чтобы это выглядело прилично. Анна-Мария
поглядывала на него, поднимая глаза от своей тарелки, и ничего не могла
поделать с тем, что глаза ее смеются. Он наклонил голову и полностью
сосредоточился на своей тарелке.
Когда они почти закончили обед, он грубо спросил:
- Какого черта такая женщина, как вы, становится учительницей?
Она откинулась на спинку стула:
- Я знаю, что вы предпочли бы учителя-мужчину.
- Вы не ответили на мой вопрос. Анна-Мария призадумалась:
- Было много причин. Попытаться быть полезной... Суметь хоть немного
помочь этим бедным людям.
- Но ведь до того, как приехать в Иттерхеден, вы совсем не знали его,
так что это не мотив, - издевательски проговорил он.
- Нет, но я...
- Выкладывайте! Я по вашим глазам вижу, что было что-то еще. Я понял
это еще в самом начале.
Она удивленно посмотрела на него. А потом опустила глаза:
- Может быть, я хотела искупить вину.
- Искупить вину? А в чем вы виноваты? Анна-Мария закрыла лицо руками.
- Пожалуйста, не спрашивайте меня! Мне слишком больно говорить об этом!
Она почувствовала, что ей на запястье легла сильная рука. Рука совсем
не грубая, она словно бы подбадривала. "Рассказывай, - сказала она. - Иногда
выговоришься - и станет легче".
Она спрятала руки.
- Я сделала что-то не так. И я не знаю, что.
Он ждал. Глаза его были, как горячие черные колодцы, она никогда не
видела таких глаз. Кожа вокруг глаз тоже была темная, поэтому они казались
еще глубже, брови и ресницы были черны, как уголь.
- Мой отец погиб в войну с Наполеоном. Скоро будет три года. И рассудок
моей матери помутился. Она так и не оправилась от горя, она лишь глубже
погружалась в тяжелую ненависть к тем, кто забрал его у нее. Я... мне
пришлось заботиться о ней. Я думала, что я все делаю правильно, что я
являюсь поддержкой для нее, я пыталась говорить верные слова...
Глаза ее наполнились слезами, она все время нетерпеливо смахивала их.
- И вот... внезапно, однажды утром, когда я отдернула занавески на окне
в ее комнате... Она покончила с собой ночью. То есть мне не удалось ей
помочь, понимаете? Я никогда, никогда не прощу себе того, что случилось!
Он протянул через стол руку и положил на ее руку, она не противилась,
потому что знала уже, какой теплой и сильной была эта рука.
- Не только вас одну в мире посещают такие мысли, - произнес он своим
хриплым голосом. - Все, у кого кто-то из близких покончил с собой, винят во
всем себя. Можно ли было что-то сделать иначе? Эта мысль гложет их всех. Но,
как правило, они не виноваты. А в вашем случае совсем нет вашей вины. Я,
конечно, не знаю, ни о болезни вашей матери, ни о том, какая она была по
характеру, но не думаю, что вы могли что-то сделать, чтобы предотвратить
несчастье. Ведь вы делали все, что могли, правда?
- Я так считала. Стремилась, во всяком случае, сделать все, что могу.