"Маргит Сандему. Сад смерти ("Люди Льда" #17)" - читать интересную книгу автора

подобное.
Но в тот раз таран-гайцы услышали и звук, доносившийся оттуда. Было
трудно как-то определить этот звук, многие утверждали позже, что он был
похож на далекий, звенящий удар гонга. Этот звук повторялся через разные
промежутки времени, иногда через несколько минут, иногда между этими
раскатистыми ударами было до двух часов. В течение той ужасной ночи, когда
никто не мог сомкнуть глаз, насчитали одиннадцать таких ударов. И наконец -
последний удар, как мощный раскат. Гора ветров снова задрожала, над водой
послышался отзвук крика - как будто бы кто-то был в беде, отзвук
распространился под землей, как плач и вздох у людей под ногами.
Это было то, что Тун-ши рассказала о событиях, происшедших много
столетий тому назад.
Ировар вернулся к рассказу о том, что произошло в ночь, когда родилась
Шира.
Когда наступили сумерки, жителей стойбища юраков Нор, а еще больше -
тех, кто жил в Таран-гае, охватил непонятный страх. Взоры все чаще
обращались в сторону моря, как будто их страх был как-то связан с ним. Они
собирались небольшими группами, тихо разговаривая между собой, глядя друг на
друга большими, испуганными глазами, сердца их учащенно бились от страха.
Наступила ночь, и они внезапно почувствовали легкую вибрацию земли под
ногами, а рыбаки, вышедшие в море на своих лодках, рассказывали, что по воде
пошли большие волны. Им было невероятно трудно вернуться на сушу по такой
беспокойной воде.
И вот случилось то, чего никто не понял: издалека раздался грохочущий,
стонущий звук, протяжный и яростный, он шел из моря на берег.
Один-единственный звук, а потом все стало, как раньше.
Но не успела роса высохнуть на траве в серый рассветный час, в дерево у
входа в ярангу Ировара громко постучали. Он не спал, не ложился всю ночь. На
руках у него была его внучка, дочь его дочери, только что родившаяся и тут
же осиротевшая. Он положил ребенка и вышел.
Тогда его жилище стояло напротив старого капища. С ямами под грудами
камней, с возвышавшимся над ними алтарем, а над алтарем были могущественные
тотемные знаки с развивающимися лентами - трофеи с удачной охоты, увенчанные
оленьими рогами. Сейчас, в рассветной туманной дымке, жертвенник казался
черным.
А перед этими черными, извилистыми символами перед его дверью
неподвижно стояли четыре фигуры.
Ировар понял, что они не хотят входить в ярангу, поэтому он осторожно
закрыл за собой дверь и низко поклонился. Если в груди его и был страх, он,
во всяком случае, никак не показал его.
- Приветствую вас, незнакомцы, - спокойно сказал он. - По правде
говоря, странная была сегодня ночь.
Одетый в мантию землистого цвета, капюшон которой полностью скрывал его
лицо, заговорил первым, голос его звучал глухо, как из-под земли.
- У тебя дома новорожденный младенец. Принеси его нам!
Ировар бы в нерешительности.
- Должен ли я отдать единственное, что у меня осталось?
Другая фигура, женщина в прозрачном голубовато-мерцающем одеянии,
ответила голосом, напоминавшим шум ветра в кронах деревьев:
- Мы не заберем ее у тебя. Но нам нужна ее помощь.