"Маргит Сандему. Цветок виселицы ("Люди Льда" #16)" - читать интересную книгу автора

Природа тихо дышала, погруженная в сказочный сон.
- Конечно, нам следует отправиться в Долину Людей Льда, раз уж Дан все
равно едет в ту сторону! Если б я могла поехать туда вместе с ним! И взять с
собой наше волшебное сокровище!
Лунный серп почти целиком скрылся за облаками.
- Мне приходится столько утаивать от своих близких, Суль! Я знаю, что
порой могу немного колдовать. Как в тот раз, когда я заставила сено
перелететь на сеновал и там лечь на свое место. Тогда никто не видел, что
это сделала я. А ты видела? Я лишь взмахнула рукой и произнесла слова,
неизвестно откуда пришедшие мне на ум, и сено, будто туча, полетело на
сеновал. Что я тогда испытала, Суль! Весь тот день я от волнения не находила
себе места.
Ингрид стояла у окна и смотрела в ночь. Воспоминания приходили и
уходили.
Вдруг она вздрогнула и вся подалась вперед. Что это там за тень?
У самой кромки леса... Вот она вышла из леса, двинулась через луг...
Кто это?
Лось?
Нет, лось гораздо больше, да это и не животное. Тень, скользившая по
мокрой от росы траве, имела расплывчатые человеческие очертания. Она
подходила все ближе и ближе. К самой усадьбе.

Тем временем в другой комнате Гростенсхольма Дан Линд заканчивал
последние приготовления к завтрашнему отъезду.
Он пересмотрел все свое снаряжение, проверил, все ли на месте,
перечитал список вещей, которые необходимо было взять в дорогу.
Единственный внук Виллему и Доминика был человек обстоятельный и
собранный, этому он научился у Улофа Рюдбека-младшего. В детстве дедушка с
бабушкой отчаянно баловали Дана, к ужасу его родителей. Виллему не хотела
слышать никаких возражений, когда дело касалось любимого внука.
- Приходи ко мне, Дан, если твои родители начнут глупить, и мы с тобой
все уладим! - говорила она ему.
С годами Дан возмужал. Его жажда знаний и чувство долга проявились в
полной мере, когда он начал серьезно учиться. С тех пор для него наступила
новая жизнь.
Он подошел к зеркалу. Его поселили в комнате Лив, но он этого не знал,
ведь Лив умерла пятьдесят лет назад. В комнате царил полумрак, зеркало со
временем потускнело, но Дан все-таки мог различить свои черты.
Особенно выделялись резкие темные линии. Смелый разлет бровей он
унаследовал от деда Доминика. В полумраке Дан не видел шрама в углу рта,
придававшего его лицу несколько насмешливое выражение. Оно многих
раздражало; люди, не знавшие происхождения шрама, даже называли Дана
высокомерным.
Нет, он был каким угодно, только не высокомерным. Неужели эти люди не
замечали неуверенность, мелькавшую в его глазах? У Дана было много друзей,
но он относился к числу неисправимых утопистов, желавших видеть друга в
каждом человеке. Проявления недружелюбия повергали его в уныние на много
дней.
Дан не без удовольствия смотрел на свое отражение, мягкое неяркое
освещение скрывало некоторую резкость его черт. Он был добрый и покладистый.