"Маргит Сандему. Лихорадка в крови ("Люди Льда" #12) " - читать интересную книгу автора

желание верхом отправиться в Копенгаген, чтобы встретить там корабль из
Норвегии, но всякий раз он отбрасывал эту мысль.
Габриэльсхюс далеко превосходил все другие поместья, которые
принадлежали Людям Льда. Обстановка была дорогая и красивая, здесь можно
было прожить много дней и каждый день обнаруживать новые диковины и
ценности.
В эти дни, правда, в доме по случаю свадьбы царил переполох. Сесилии -
бабушке Виллему и Лене, - которой было семьдесят четыре года, приходилось
особенно трудно. Она считала, что без нее ничего не обойдется, за всем нужен
глаз да глаз. Своим вмешательством она так донимала членов семьи и прислугу,
что все были бы даже рады, если б она снова слегла в постель.
Сесилия, казалось, не понимала, что уже давно выпустила из рук бразды
правления. Более полувека назад она приехала в Габриэльсхюс юной невестой
Александра Паладина. Здесь она боролась за жизнь Александра вместе с молодым
Тарье и верным старым слугой Вильхельмсеном. Всех их давно уже не было в
живых. Теперь хозяйкой Габриэльсхюса была Джессика, жена Танкреда, и Сесилия
вовсе не собиралась перечить своей невестке, которую нежно любила. Просто
она подчинялась старой привычке. Годы счастья и горя не изменили Сесилию.
Она осталась верна себе.
Ирмелин по-прежнему жила в Габриэльсхюсе, она постоянно была молчалива
и грустна. Сесилия видела, как страдают Ирмелин и Доминик, внук Тарье. Она
всегда хорошо понимала молодых. Ей хотелось как-нибудь приободрить их, и она
привела их обоих в сад, где пышно цвели розы.
- Наконец и мне стало известно о вашем несчастье, - сказала она. - Мне
ведь теперь никто ничего не рассказывает. Не хотят, чтобы я вмешивалась. И
не зря. Я понимаю, как вам тяжело. Тебе, Доминик, нельзя жениться на моей
любимой внучке Виллему. Она мне ближе всех, я так хорошо ее понимаю, ведь мы
с ней очень похожи. А тебе, Ирмелин, нельзя выйти замуж за Никласа из
Линде-аллее, потому что все вы потомки Людей Льда и на каждом из вас лежит
печать этого рода. Судьба жестоко обошлась с вами, вы не можете соединиться
с теми, кого любите! Я знаю, вы с нетерпением ждете их приезда. Долгая
разлука не убила ваши чувства, или я ошибаюсь?
- Нет, тетушка Сесилия, - ответила Ирмелин. Она была еще выше Сесилии,
но рядом с Домиником казалась маленькой.
Слушая их, Доминик рассеянно срывал розы и подавал их Сесилии.
- Не нужно было нам переписываться, - задумчиво сказал Доминик. -
Иногда письма бывают очень опасны. Но нам разрешили, и письма были для нас
единственной отрадой в эти трудные времена.
- Это так, - согласилась Ирмелин. - Но ты правильно сказал, Доминик.
Письма таят опасность. Они поддерживают огонь и рождают иллюзии, благодаря
письмам можно почувствовать близость другого человека острее, чем когда
находишься с ним в одной комнате.
- Это я знаю по себе, - сказала Сесилия. - Но что вы намерены делать?
- Я не думал об этом, я хочу только увидеть Виллему, - сказал
Доминик. - Хотя бы увидеть. Вот уже полтора года я мечтаю об этом. - Доминик
сорвал очередную розу и протянул Сесилии.
- А я не видела Никласа целых три года, - заметила Ирмелин. - Я тоже
хочу увидеть его, услышать его голос, прикоснуться к его руке. Я помню, что
обещала родителям, тетушка Сесилия, мы не нарушим своих обещаний.
- В этом никто и не сомневается. Но ты, Доминик, должен быть начеку с